Советник королевы - суперагент Кремля

Когда я уже написал эту книгу, то вновь, чтобы поставить точку в этой истории, обратился к Е.М. Примакову с просьбой дать указание своим сотрудникам еще раз просмотреть дело Бланта и ответить мне на ряд дополнительных вопросов. И получил ответ, из которого стало ясно, что никто из советских разведчиков в похоронах не участвовал. Да и присутствие на них кого-либо из советских сотрудников, работавших в Англии, раскрыло бы его как человека, причастного к КГБ.

Один из присутствовавших на похоронах поведал историю, которую любил рассказывать Блант. В XVII веке римский архитектор Франческо Борромини решил покончить жизнь самоубийством, поразив себя кинжалом. Он предпочел смерть подчинению своему сопернику по искусству. Он не считал приемлемыми для себя концепции, которые навязывал ему его конкурент Лоренцо Бернини. Направление в искусстве, которое отстаивал Бернини, было, по его мнению, недопустимым и потому неприемлемым для него. Блант говорил, что поступок Борромини не означал сумасшествия, а показывал его «разумную беспристрастность». Это сочетание «разумной беспристрастности» и эмоциональности сделало Борромини, по мнению Бланта, великим архитектором.

Сочетание «разумной беспристрастности» и эмоциональности (имея в виду под этим страстное отстаивание идей, в которые он верил) было характерно для Бланта и облегчало ему трудную роль «советского тайного агента».

На похоронах присутствовали и произносили речи английские ученые-искусствоведы. Они отмечали, что Блант был создателем новой научной дисциплины, школы истории западноевропейского искусства и что культурная Англия никогда не забудет его вклада в науку.

Известный английский журналист Питер Райт как-то сказал, что он хотел бы воплотить свои суждения в камне на все времена, чтобы их никогда не пытались уничтожить. Блант говорил, что он желал бы, чтобы его слова об искусстве не подвергались критицизму, чтобы они не отвергались, а оставались будущим поколениям, чтобы его суждения о любимом им Пуссене оставались всегда последним словом науки.

Речи английских ученых на кладбище и венки от них были свидетельством того, что если в России будут помнить заслуги Бланта как разведчика, то в Англии — как великого ученого.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Западные авторы, которые пишут о советской разведке, отмечают прежде всего ее эффективность. Эта оценка относится и к «кембриджской группе», и, конечно, к Бланту. Члены группы смогли проникнуть в центры секретов страны. Кембриджские разведчики были для КГБ исключительно ценной агентурой. Чем объясняется такой успех и такая высокая эффективность работы «пятерки», и в том числе Бланта? В чем вообще цель шпионажа? Обычно на этот вопрос отвечают просто — в получении информации. Но информацию добывают и другие структуры, и иным путем. Задача разведки — охватить такие стороны жизни, которые недоступны открытому наблюдению и дипломатии. Добытые разведкой сведения обычно трудно поддаются перепроверке и поэтому должны быть особенно точными и надежными. Собирать информацию может всякий грамотный человек. Добывать разведывательную информацию может, как правило, очень подготовленный агент. Словарь американских военных терминов определяет разведку как продукт, «получаемый в результате сбора, оценки, анализа сведений и истолкования всей доступной информации» (курсив мой. — В.П.).

Таким образом, в функцию разведки входит не только получение информации, но и ее анализ, и оценка. В значительной степени разведка — это исследовательская работа. Не так-то легко иногда выделить основные вопросы из добытого материала, принять на себя ответственность за надежность информации, а также за те последствия, которые вытекают из этой оценки. Бывают случаи (и не редко), когда разведчик, собрав информацию и проанализировав ее, оказывает неоценимую услугу своему правительству, но случается и так, что из собранных фактов он делает неправильные выводы, отметает те сведения, которые не укладываются в схему его донесения, и дезинформирует свое руководство.

Классический пример просчета английской разведки приводит в своих мемуарах Уинстон Черчилль. Некоторые английские разведчики сообщали в начале 1941 года о подготовке Германии к нападению на СССР, но эти сведения не укладывались в общее русло информации противоположного характера. Английские спецслужбы, призванные проанализировать все данные, исходили из предположения, что Гитлер и Сталин могут прийти к соглашению, но не все в Англии верили этим данным. Черчилль, недовольный выводом своей разведки, решил сам ознакомиться с донесениями рядовых разведчиков. В одном из таких донесений он обнаружил сообщение об изменении в марте 1941 года направления движения трех танковых немецких дивизий. Вместо Греции и Югославии они получили команду повернуть на Польшу. Черчилль сумел правильно оценить обстановку и понял, что предстоит вторжение Германии в Россию. К такому выводу английский разведывательный комитет сумел прийти лишь три месяца спустя, 12 июня 1941 г.