Советник королевы - суперагент Кремля

Главные вопросы заключаются в том, какую ценность имели донесения Бланта и других наших разведчиков, сыграли ли они какую-нибудь роль в победе нашей страны над фашизмом? Центр зарубежной разведки России так оценивает результаты работы «кембриджской группы» и прежде всего Бланта: к числу наиболее ценных материалов, полученных от Бланта, относятся перехваченные англичанами радиограммы немецкой разведки в СССР, а также оперативные приказы германского военного командования на советско-германском фронте, сведения о дислокации и передвижении германских и японских армий²⁶. «Этим неполным перечнем переданных нам материалов далеко не исчерпывается весь объем информации Бланта», — говорится в документе Центра.

Работа Бланта в английской контрразведке с 1940 года дала значительные результаты. Под именем «Джонсона» он передавал Москве материалы английской Секретной службы — «Секью-рити сервис». Это были формуляры, агентурные и другие секретные материалы. Связь с Лубянкой он поддерживал через агента «Хикс» (точное его имя мне не известно) и непосредственно через работников советской резидентуры в Лондоне.

Из приведенного перечня видно, какую большую помощь оказали эти документы нашей военной разведке в годы Великой Отечественной войны.

Одной из важнейших проблем в годы войны (и проблемой внешнеполитических отношений стран антифашистской коалиции) была подготовка Англии и США к открытию военных действий в Европе и особенно к открытию второго фронта, которое могло значительно ускорить победу и сократить число жертв стран коалиции. Советское правительство со всей решительностью ставило вопрос перед США и Англией о скорейшем открытии второго фронта. Наши союзники обещали начать военные действия в центре Европы сначала в 1942 году, затем в 1943-м, потом в мае 1944-го и наконец открыли его лишь в июне 1944 года. Задержка с открытием второго фронта пагубно отразилась на нашем военном положении, дала возможность немцам дойти до Сталинграда и Кавказа, оккупировать значительную часть территории СССР.

Советское правительство, Генеральный штаб нуждались в точной информации о намерениях союзников. К сожалению, те не спешили делиться с нами подробной информацией о своих военных планах. Настоящую картину военной политики англичан, сведения о сроках их выступлений могла дать только наша собственная разведка, и прежде всего «кембриджская группа». В этих условиях Центр уже в середине 1941 года дал советским разведчикам в Англии указание «выявлять позиции Англии в отношении второго фронта и о послевоенном устройстве мира». В справке Центра зарубежной разведки России говорилось, что важная часть присланных Блантом материалов касалась именно «документов по готовившимся военным операциям союзников». Для руководства этими операциями в Англии было создано высшее командование объединенным экспедиционным корпусом (SHAEF — ШАЕФ) под командованием генерала Эйзенхауэра. Подготовка военных операций корпуса была строго засекречена. Когда У. Черчилль в апреле 1943 года узнал, что к операции (в связи с планировавшейся высадкой во Франции) предполагалось привлечь членов Национального комитета Франции, он сказал министру информации Даффу Куперу: «Вы должны решительно удалить из наших секретных организаций каждого известного коммуниста», имея в виду, что о ходе операций в Москву не должна просачиваться нежелательная для союзников информация.

Но эти распоряжения запоздали. В штаб-квартире генерала Эйзенхауэра, которая была расположена на Сент-Джеймс-стрит, неподалеку от МИ-5 и МИ-6, уже активно действовали советские разведчики. Как раз в это время в ШАЕФ получил прекрасное назначение брат Антони — Кристофер Блант, который был на два года старше его (в Париже они учились в одном колледже). У Антони были очень близкие отношения с Кристофером, и он сам признавался, что пользовался этим.

Кристофер был одним из старших офицеров в отделе цензуры. Он был хорошо осведомлен о секретных и особо секретных сведениях, за разглашение которых офицеры и солдаты английской армии строго наказывались. Но для Бланта они не были секретом. Многие другие знакомые Бланта, назначенные в ШАЕФ, также делились с ним своей информацией.

В результате этого Москва могла получать самую секретную и доверительную информацию, касавшуюся «Оверлорда» (так назывался план высадки союзников во Франции). День высадки был обозначен кодом «Д-дэй» («День Д»). Секрет «Д-дэй» знали Блант и Филби. И он стал известен Кремлю.