Советник королевы - суперагент Кремля

Но начальник Бланта, которым в то время был Дик Уайт, занимавший должность заместителя руководителя контрразведки ШАЕФ, на вопрос, что делал Блант в Париже, коротко сказал: «Это не по моему ведомству». Уайт отказался уточнять, какое ведомство поручало Бланту эти поездки. Видимо, это был слишком большой секрет.

Существовало и еще одно предположение. В мае 1944 года была образована специальная секция ШАЕФ под руководством известного ученого, археолога Леонарда Вулли. В секцию были приглашены многие ученые. В их задачу входило следить за наступающими союзными войсками и «наблюдать за европейским культурным наследством» (курсив мой. — В.П.), то есть смотреть, что можно из этого «наследства» прибрать к рукам. Вулли очень нуждался в помощи Бланта. Он хорошо знал его и с большим уважением отзывался о нем как о способном ученом, первоклассном знатоке немецкого языка (что для этой работы было очень важно) и самом видном историке западного искусства. Он обратился к Бланту с предложением принять участие в работе секции. Тот не возражал, но добавил: «Мало надежды, что меня отпустят». Кто отпустит? Тот, кто его посылал в Париж? Но если бы его «отпустили», то об этом знал бы заместитель начальника ШАЕФ Дик Уайт, а Блант говорил о «другом ведомстве».

Действительно, Бланта «не отпустили». Он был нужен кому-то в Лондоне, кто располагал большей властью, чем английские секретные службы. Английский историк по этому поводу замечает: «Блант в последние месяцы войны выполнял некоторые специальные поручения, причем такие деликатные, что о них не существует никаких записок». С того времени прошло 60 лет, но до сих пор об этом периоде жизни Бланта нет никаких документов. Никто из тех, кто точно знает, что Блант делал тогда, не обмолвился ни словом.

Впрочем, кое о чем английские исследователи догадываются, но об этом — в свое время.

Теперь подведем некоторые итоги сказанному.

Блант в годы войны провел колоссальную работу по заданию Центра. Она касалась самых важных и злободневных вопросов войны. От них многое зависело в ее исходе. Я уже писал, что эта работа регулярно отмечалась и высоко оценивалась Центром. Приведем лишь один пример. 1 сентября 1944 г. специальным приказом по Наркомату ему была объявлена благодарность и в первый и последний раз вручена премия. В ответ на награду Блант передал в Центр письмо, в котором, в частности, говорилось: «Я снова выражаю вам свою благодарность за вашу большую награду, которая приятна сама по себе, но помимо всех ценностей является полезной для дела. Теперь победа уже, кажется, близка, и я могу только надеяться, что и впредь буду полезным».

Разведчик всегда работает на грани риска. В годы войны, когда за особо тяжкие преступления (а шпионаж относился к этому разряду) полагалась даже смертная казнь, разведка была крайне опасной. Могут сказать, что эта деятельность Бланта шла на пользу делу разгрома фашизма — общего врага СССР, Англии и США. Да, это так. Но руководители Британии, и Черчилль в первую очередь, ни на минуту не прекращали считать коммунизм своим врагом.

Военная обстановка требовала систематического добывания и передачи информации. Она должна была доставляться быстро; запоздавшая информация, касающаяся в особенности военных действий, может оказаться бесполезной, а если она будет перехвачена по дороге, то и вредной для страны, ее получившей.

Все это делало работу Бланта очень ответственной и сверхопасной.

Глава VII. СЕКРЕТНЫЕ ПОРУЧЕНИЯ КОРОЛЯ

В конце войны Бланту было сделано очень лестное предложение занять пост хранителя (или инспектора) королевских картин Виндзорского, Букингэмского и других дворцов. Пост хранителя картин был одним из самых важных в дворцовой иерархии. И конечно, предложить его могли Бланту только с согласия монарха — Георга VI или по его прямому указанию.