Советник королевы - суперагент Кремля

Должность хранителя королевских картин была учреждена королем Гарольдом I в середине XI столетия. Король был ценителем и знатоком живописи. Тогда, конечно, картин во дворцах было значительно меньше, чем ныне. С тех пор коллекция непрерывно, а временами даже бурно пополнялась.

Существует предположение, что либо сам Блант добивался назначения на этот высокий пост, либо (и эта версия была наиболее распространена) это были происки КГБ, давшего задание Бланту внедриться в окружение короля. Однако эти версии, вероятно, не соответствуют действительности. Чтобы проверить их, я запросил Центр зарубежной разведки России относительно того, не является ли это назначение инициативой КГБ.

Блант становится советником короля

Центр, который располагает архивом всей зарубежной разведки, изучив досье Бланта, составляющее несколько томов, сообщил мне следующее: «28 апреля 1945 г. из публикации в газете «Дейли телеграф» резидентура узнала, что Блант был назначен на пост инспектора королевских картин. Он ранее ставил нас в известность, — говорилось в документе, — что его кандидатура выдвигалась на эту должность. Переход Бланта на службу при королевском дворе не был инициирован советской разведкой» (выделено мной. — В.П.). Можно ли этому сообщению доверять? К сожалению, Центр не дает исследователям своих материалов. Из такого ответа ясно, что Блант передал о сделанном ему предложении и, конечно же, его прокомментировал. Но как? Можно предполагать, что и Центр ответил на запрос Бланта. Но как, в каких выражениях? Об этом мы можем только догадываться.

В интересах советской разведки, как мне кажется, было оставить Бланта на службе в МИ-5. Тогда трудно было предположить, что после войны произойдет резкое сокращение штатов МИ-5 и что Блант попадет под него. Кроме того, даже если КГБ хотел, чтобы Блант остался в штате МИ-5, то понимал, что сделать это не в его власти. Да и самому Бланту отклонить предложение короля было очень трудно, а может быть, и невозможно. Наконец, и сам он, вероятно, был склонен его принять. Оно открывало широкие возможности для продолжения им исследовательской работы.

Любопытно отметить, что, будучи в апреле 1945 года назначен на этот пост, Блант продолжал еще в течение полугода, до конца 1945 года, оставаться в штате МИ-5. Как он мог совмещать эти две должности? А может, для тех поручений, которые Блант получил на новом посту, нужно было прикрытие контрразведывательной службы или, больше того, ее содействие? О том, что предположение имеет под собой серьезные основания, читатель узнает из дальнейшего повествования.

Я уже говорил о родственных связях Бланта с виндзорской династией и его знакомстве с королем Георгом VI. Я еще раз запросил Центр зарубежной разведки России по этому вопросу. Из ответа пресс-службы Центра (а ее сотрудники внимательно ознакомились с делом Бланта) я выяснил, что его отношения с королем обсуждались им с представителями Лубянки. В частности, эти проблемы были темой его беседы во время одной из встреч в 1950 году. Блант рассказал, что он был знаком с королем Георгом до своего назначения смотрителем картин. Видимо, это было не «шапочное» знакомство, так как, по словам Бланта, король «относился к нему хорошо». Будучи скромным человеком, Блант, однако, добавил, что «никаким особым расположением короля он не пользуется». В этом, впрочем, можно усомниться. Едва ли человеку, «который не пользуется особым расположением», были бы поручены важнейшие и доверительные задания.

Куратор, который работал с Блантом, однако, не только подтвердил мои предположения об активной деятельности Бланта при Дворе, но и добавил: «Блант многое узнавал о беседах с министрами, личным секретарем королевы. Я подозреваю (он подчеркнул это слово. — В.П.), что когда он уходил из английской контрразведки, «наши» давали согласие на это, исходя из того, что он попадет в свиту короля и сможет быть важным источником информации».

Куратор добавил, что Бланту удалось после этого завербовать двух очень важных информаторов.

Он, наконец, сказал мне, что король Георг VI (по словам Бланта) хорошо относился к нему, они не раз прогуливались с ним по коридорам дворца, рассматривали картины и беседовали. Дочь короля Елизавета часто видела их вместе, и это, конечно, определяло ее отношение к Бланту.