Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы (1944-1948)

Советские войска на Западной Украине часто использовали гендерный фактор для того, чтобы воздействовать на повстанцев через их родственников, особенно женщин. Это было стандартной тактикой Советов в борьбе с оппозицией. Например, жена украинского повстанца Мария Савчин была арестована МГБ в январе 1949 г. Зная, что ее муж был офицером УПА, сотрудники МГБ выпустили ее на свободу в расчете на то, что она убедит мужа оставить подполье и работать на них. Вместо этого она воспользовалась своим освобождением, чтобы незаметно перебраться вместе с мужем на Волынь, где она оставалась, пока ее снова не арестовали летом 1953 г.[273]

Точно так же и украинские националисты старались повлиять на мужчин с помощью их жен. В инструкциях, призывающих бойкотировать выборы в Верховный Совет в феврале 1946 г., прямо содержался призыв к женщинам: “Женщины, продолжайте волнения! Ради ваших детей — бойкотируйте сталинские ‘выборы’! Удержите ваших мужей от голосования. Смерть Сталину! Смерть Хрущеву! Да здравствует ОУН! Да здравствует единое Украинское независимое государство!”[274]

Значение насилия

“Слова могут быть красноречивые, но насколько красноречивее тишина…”.

— Ванда Полтавска. “А я боюсь моих снов”[275]

“Обычная реакция на злодеяния — изгнание их из сознания… Злодеяния, однако, не дают себя похоронить”.

— Джудит Херман. “Травма и исцеление”

Выше мы попытались установить различные роли, которые гендерный фактор играл в гражданской войне на Западной Украине, пересмотреть сложившиеся представления об участии женщин в украинском повстанческом движении, показать весь трагизм их судьбы. Однако нераскрытой остается загадка, с которой началось наше исследование. Как объяснить, что в украинской литературе почти ничего не говорится о роли женщин в националистическом подполье — в то время как в советских сообщениях подчеркивается их активное участие?

Логика украинского молчания

Во время работы над книгой автор разговаривал с сотнями людей по поводу того, как по-разному воспринимают роль женщин в повстанческом движении советские и украинские источники. Откликов было много. Интересно отметить, что почти все этнические украинцы — будь то мужчины или женщины, пожилые люди или молодежь, эмигранты или жители Украины — склонялись к тому, что виноваты в этом молчании украинские мужчины. Мужчин и женщин почти в равной степени задевала эта тема, и они часто упоминали о явном мужском шовинизме среди украинцев “при старом порядке”. Действительно, руководители УПА вряд ли принадлежали к числу тех, кто был готов поделиться властью с женщинами.

Хотя велик соблазн принять это суждение за чистую монету, ссылки на традиционный патриархальный уклад или мужской шовинизм не объясняют полностью это малоизученное явление. Конечно, данные о множестве женщин, погибших в те годы на Западной Украине, невозможно представить как “героическую борьбу” — в отличие от погибших мужчин, которых украинская эмиграция долгое время пыталась превратить в героев. Страдания мужчин, очевидно, всегда воспринимаются как “героические”, “мужественные” — в отличие от женских. Напротив, в погибших и пострадавших от насилия женщинах реже видят героев — они, вероятно, могут олицетворять лишь поражение. Эта тенденция особенно свойственна патриархальным обществам. Как проницательно замечает Герда Лернер в своем новаторском исследовании, посвященном механизмам подчинения женщины: “На побежденных изнасилование их женщин оказывало двойное воздействие: оно позорило самих женщин и косвенно означало символическую кастрацию их мужчин. В патриархальном обществе мужчины, которые не могут защитить половую чистоту своих жен, сестер и дочерей, считаются опозоренными, импотентами”[276]. В ужасающих описаниях насилия над женщинами, представлявшего собой пережиток жестоких этнических конфликтов, конечно, невозможно найти никаких героических образов. Как вспоминал партизан-националист: “С женщинами всегда обращались особо. Насилие — естественная привилегия завоевателя-мужчины, его способ надругательства над жертвой и обладания ею. Убийство и секс таким образом переплетаются… Обнаженные останки женщин часто имели признаки увечья — их влагалища обычно были взрезаны. Даже маленьких девочек кололи ножами и штыками”[277].