Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970-3 сентября 1971)

Документ, направленный советским внешнеполитическим ведомством в ЦК КПСС 26 июля 1970 г., имел большое значение для уточнения позиции СССР на четырехсторонних переговорах. Принципиальные оценки реальной ситуации, сложившейся вокруг Западного Берлина, а также позиций западных держав позволяли выделить наиболее перспективные направления в стратегии и тактике советской дипломатии на этих переговорах.

МИД сделал вывод, согласно которому обмен мнениями с западными державами свидетельствовал об их нежелании идти на долговременное решение западноберлинского вопроса. Они опасались, что любое широкое решение ослабило бы их «первоначальные права», выводимые тремя державами не из соглашений, заключенных с Советским Союзом, а из факта поражения и капитуляции гитлеровской Германии. Кроме того, неурегулированность международно-правового статуса Западного Берлина рассматривалась ими как важный элемент поддержания претензий на осуществление «прав и ответственности за Берлин и Германию в целом», что лежало в основе «особых прав» США, Англии и Франции в отношении ФРГ и давало им эффективный рычаг воздействия на боннскую политику.[95]

В руководящих кругах НАТО, отмечал МИД СССР, Западный Берлин относят к числу районов, где особенно вероятен крупный конфликт между великими державами. США, Англия и Франция активно поддерживают в западноевропейской общественности представления о том, будто меры, предпринимаемые СССР и ГДР в защиту своих интересов в ответ на нарушения статуса Западного Берлина, направлены на подрыв жизнеспособности города и в конечном счете на включение его в состав ГДР. По мнению МИД, «в какой-то мере этому способствовала недостаточная гибкость, проявляемая временами немецкими друзьями в вопросах, затрагивающих широкие слои западноберлинского населения, а также их заявления о том, что Западный Берлин “расположен на территории ГДР”».[96]

МИД обращал внимание также на то обстоятельство, что в отличие от граждан ФРГ и других иностранцев западноберлинцы доступа в столицу ГДР практически лишены, несмотря на то, что между жителями обеих частей города существовали обширные родственные связи. До 70 % жителей Восточного Берлина, т. е. более 800 тыс. человек, имели родственников в Западном Берлине.[97]

По мнению МИД СССР, «нынешняя линия в данном вопросе, которая ставит западных немцев в более благоприятное положение по сравнению с западноберлинцами, является нелогичной и дает поводы к недовольству среди населения ГДР. Восстановление в дозированном объеме внутригородских связей, в том числе доступа западноберлинцев в столицу ГДР, не шло бы вразрез с интересами ГДР, но могло бы быть представлено в качестве крупной уступки нашей стороны в интересах достижения договоренности по Западному Берлину. Более того, этот шаг объективно закреплял бы права ГДР на Восточный Берлин, легализуя существующий режим на границе с Западным Берлином».[98]

Отмечалось также, что три державы добиваются права ФРГ осуществлять внешнеполитическое представительство Западного Берлина, но это неприемлемо для СССР и ГДР. Принципиальное значение, однако, имел вывод, согласно которому «западные державы, если будет намечаться возможность удовлетворительного для них решения по гражданскому доступу и внутригородским связям, не будут настаивать на решении в данный момент вопросов внешнеполитического представительства Западного Берлина, но и не откажутся от своей нынешней практики».[99] Этот вывод расширял поле для маневров советской дипломатии, давал возможность добиваться уступок трех держав в ответ на уступки со стороны СССР.