Советская Эпоха. Исторические анекдоты (СИ)

Это стихотворение Терентьев сочинил, будучи заключенным каналоармейцем (ЗК) на строительстве Беломоро-Балтийского канала.

Он попал туда из Екатеринославля (Днепропетровска). После того как расстрельный приговор ему заменили лагерем.

Поэт, художник, режиссер, из всех представителей левого искусства Терентьев был “левее левых” - как он сам о себе говорил. Приехав в Петербург из Тифлиса, где он не был принят публикой, Терентьев вошел в группу “ОБЭРЕУтов”, в которую входили Хармс, Заболоцкий, Маяковский… Их стиль - эксцентрика , буффонада, легкомысленное обнажение бытия. Маяковский подарил Терентьеву свою знаменитую желтую кофту.

(Справка Википедии: ОБЭРИУ (Объединение Реального Искусства[1]) — группа писателей и деятелей культуры, существовавшая в 1927—начале 1930-е-х гг. в Ленинграде.

В группу входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Юрий Владимиров, Игорь Бахтерев, Дойвбер (Борис Михайлович) Левин и др., к обэриутам были близки Николай Олейников, Евгений Шварц, философы Яков Друскин и Леонид Липавский, а также Казимир Малевич, Павел Филонов и ученицы Филонова Татьяна Глебова и Алиса Порет.

ОБЭРИУты декларировали отказ от традиционных форм искусства, необходимость обновления методов изображения действительности, культивировали гротеск, алогизм, поэтику абсурда.)

Сначала Терентьев ставил свои спектакли на сцене Александринки, но оттуда его выгнали, тогда он нашел Дом Печати, где и подвизались “ОБЭРЕУты”. И создал с ними театр Дома Печати.

Широко известна его эксцентрическая постановка Ревизора Гоголя. Однако, партия большевиков начала вытеснять левый буф из кино и театра в цирк. Вскоре Терентьеву стало душно в Петербурге. Театр Дома Печати закрыли. Его постановки театры не принимали. Он перебрался в Москву. Там организовал “Антихудожественный театр”. Но его запретили.

Отчаявшись, Терентьев поехал на Украину, свою родину. Ставил спектакли в Одессе. В каждом городе, в который приезжал, он подавал заявление в партию. В анкете указывал. Что он сын жандармского полковника Герасима Терентьева, который давно уже жил в Стамбуле.

Разумеется, его в партию нигде не принимали. А его анкета вызывала скандал. Это был спектакль - буффонада, который он разыгрывал в жизни.

Когда он приехал в родной Екатеринославль, где знали его отца, жандармского полковника, и подал очередное заявление о приеме в партию, его арестовали и обвинили во взрыве на химическом заводе. Разумеется, никакого завода он не взрывал. Но, когда следователи стали бить его головой о стену, и он увидел свою кровь, он вскричал: Не бейте! И никогда никого не бейте! Давайте бумаги, я подпишу. И подписал признание в диверсии на химическом заводе Екатеринославля.

Его приговорили к расстрелу. Но своим поведением он понравился следователям. Они предложили ему исполнить последнее желание перед расстрелом. Терентьев потребовал собрать весь следственный отдел. И затем прочел следователям лекцию, как добиваться признания от подозреваемых без применения битья и пыток.

Его повели на расстрел, но на последнем шаге неожиданно втолкнули в камеру. Приговор изменили на пять лет лагеря. Было это в 1931 году.

В лагере на Беломорканале Терентьев возглавил театр. Этот театр понравился Родченко, который приезжал на строительство канала с делегацией советской интеллигенции.

Дочь Терентьева вспоминает: “На слет ударников канала Москва-Волга приезжал Горький. Я при этом присутствовала. Выступали две бригады. Одна, скажем, мхатовского типа, а другая — терентьевская. Горькому понравилась “мхатовская”, хотя он приветствовал обе, а бригады приветствовали Горького. Горький плакал, я не удивлялась, потому что знала, что Горький всегда плачет. На него наводили фотоаппараты, кинокамеры, он закрывался, просил его не снимать. А приехавшая с ним Вера Инбер прочитала стихи:

Я не знаю, что сильнее:

Мощь канала

Или те, кто им руководил?

Повенецкую агитбригаду Терентьева снял А.М.Родченко, который делал репортаж для книги “Беломорско-Балтийский канал имени Сталина”. Одна из фотографий у меня сохранилась. На ней рукой отца написано: “Фото А.Родченко. Постановка И.Терентьева. 1933 год. Репетиция на постр. Беломорско-Балт. канала. Повенецкая агитбригада приехала в Дмитров после окончания Беломорстроя. Перед слетом ударников-беломорстроевцев в Дмитрове (то есть, на Мосволгострое) бригада репетирует “Шалман” (пьеса из жизни соц-вредов. “Шалман” — притон). Было это в августе 33-го года”.

Терентьев отбыл срок и вернулся из лагеря в 1934 году с орденом Трудового Красного Знамени на груди.

Дочь спрашивала его, что он чувствовал, когда его вели на расстрел. Он ответил: чудесную легкость и невероятное любопытство.

В новой советской жизни сталинских пятилеток Терентьев не мог найти себе место. Пробовал снимать кино, но это его не удовлетворило.