СОВЕТСКАЯ ФАНТАСТИКА 80-х годов (антология)

Словно это не он за две недели до этого крутил головой и бормотал: «Химера, химера!» Памела, Куотерлайф, отец Фергус, оба Кэйрда — все стояли, разинув рты, а этот красавец, обросший, исхудавший, в прожженной робе, колесом ходил по кабинету — вот-вот разворошит хлипкие перегородки — и вопил:

— Деньги? Это все стоит гроши, я вам говорю! Вам еще покажи, где у вас валяется кошелек с мелочью! Я геофизик, я не финансист. Ну, геофизиков у вас тут давненько не бывало, я понимаю, но финансисты-то были! Где они, я вас спрашиваю? Выуживайте их из ваших лагерей: спекулянтов, обирал и комбинаторов! Скажите им: чтобы торговать родиной, надо ее иметь! Вот благороднейшее вложение капиталов, награбленных у вдов и сирот! Засыпьте золотом хлябь, в которую вас тянет! — Он остановился, набрал полную грудь воздуха и неожиданно тихо сказал: — Может быть, есть другой путь. Но я его не знаю. Никто не знает. И не успеет узнать. А вы,— он ткнул пальцем в Спринглторпа,— вы! Попробуйте теперь мне запретить пробное бурение! Должны же мы знать, по каким таким шарикам катится эта колымага! А?..

— Ангус! — ожил селектор.— Сижу перед лабораторией. Дошел по пеленгу. Пеленг идет хорошо. Густо. Вроде бы все нормально, только метет — спасу нет. Там, у Левковича, дымит, полыхает и вонища жуткая, как от доменной печи. Мало нас. Оцепить ничего не можем. Жмусь к дороге. Ты уверен, что они пойдут по дороге?

— Спасибо, Дэд,— ответил Куотерлайф.— Пойдут по дороге. Они спешат, им хитрить нечего, в лаборатории их люди. Жди. Через полчаса на тебя с неба посыплются наши, «Вольфрамы». Ты — «Уран». Понял? Не шарь вокруг. Наткнешься на чужих—будет шум раньше времени. Твоя задача — только «скорпионы».

— Это-то я понимаю. А вот объяснил бы ты мне, если время есть: чего ради вся игра?

— Тут одна компания принялась за капитана. Двайер, фюрер и младший Кэйрд. Я-то думал, фюрер притих, делом занялся, а он куснул-таки, змей. Кэйрд-младший где-то в лаборатории, у тебя за спиной, а фюрер колесит к нему на «скорпиончиках». Хотят взять нас за глотку, наложив лапу на Левковича. Левковичем рисковать нельзя,—стало быть, мы благородно лапки вверх. И настанет светлое царство нового порядка. Вроде так.

— Вон оно куда! А Двайер где?

— У райских врат. Подорвался на коробке с детонаторами, судя по всему. Капитан ему подсунул вовремя. Отбился.

— Мозговитый, черт! Молоток! Здорово он тогда в Брокане кипятился. Как в театре. Значит, фюрер рожки показал. Я так ребятам и скажу. Будь здоров.

— Что за фюрер? — спросил Спринглторп.

— Да калверт,— тягуче ответил Куотерлайф.— Мы его знаем. Лет пять назад перед выборами людям головы крутил. Разве не помните? Все насчет бессмертных идеалов национал-социализма. Он. Штурмовиков завел. Каски, велоцепи в кулаках, мундирчики, мордобойный кабинетик с изречениями по стенкам. Сходились мы пару раз. У Дэда во все плечико память, рубанули его цепью на обувной фабрике. Большая драка была. Не припоминаете?

— Нет,— сказал Спринглторп.—Я политикой не интересовался.

— Зря. Ну, нас не очень-то обведешь. Подвели его под тюрягу — и тихо стало. И вдруг — на тебе! — является. Ну, вижу, при деле мужик. Может, образумился. Да и не до того. А он, чуть нам изо всей этой каши засветило... И сынка твоего знаю,— обернулся Куотерлайф к Мартину Кэйрду.— Он ведь тоже бегал с ихним аксельбантом. «Страна, проснись!» Разве, не так?

Кэйрд не ответил.

— Что ж вы раньше молчали? — упрекнул Спринглторп.

— А что было говорить? Старое делить? Сыск заводить?

— Но своих людей в авиамастерскую, как я понимаю, вы все же собрали.

— Они сами собрались. Народ дружный, сам к делу тянется, просить-искать не надо. Вот и пригодились. Сидим, можем кофе попить. Хотите кофе?

Спринглторп взял протянутую кружку, обжег пальцы, поставил кружку на стол.

— А вы в рубашке родились. Ухлопал бы вас этот сукин сын в палатке, и концы в воду. Свалил бы все на Живодера. Хороши! Ах, гиены! Ах, «своими глазами»! И никому не сказавши, бегом... Мы тут с Памелой вас с утра обыскались. Еле дозналась она, куда вы подевались. «Ладно,— говорит.— Пусть полюбуется старик». И я тоже хорош! Развесил уши. Вот и полюбовались бы.

— Алло, Ангус! Сыплются со мною рядом,— ожил голос Дэда Борроумли,— Вовсю сыплются. А на дороге никого. Я на всякий случай инструмент приготовил. Как у вас?

— Порядок у нас. И у тебя порядок. Сыпаться могут только наши. Дорогу береги. Людей береги. Ты теперь тут у нас вроде гвардии, понял? Не последний день живем.

— Погоди минутку. «Вольфрамы». Порядок! «Вольфрамы». Где ж твои «скорпионы»? Вы там часом не напутали? 

— Мы-то не напутали, а вот они могли. Давай.

Куотерлайф обернулся к Мартину Кэйрду.

— Слышишь, отец? Молись. Ежели твой сынок напоследок сам чего не напортит, скоро обниметесь. Бери назад отставку-то. Бери, пока не приняли. Хороший ты мужик. Авось без крови обойдется, так приложи наследнику отеческой рукой. Чтобы нам об этом не стараться. Аэродром — семнадцатая? Не помните?

Спринглторп кивнул.

— Алло, на проводе Куотерлайф. Что у вас? Отстреливаетесь? Понял. Держите меня в курсе.

Куотерлайф отключил селектор.