Советская фантастика 80-х годов. Книга 1 (антология)

— Неважно откуда. Главное, людей.

— Были... Конечно, были...

— На ваших складах, должно быть, попадаются занятные вещи, а?

— Да уж наверное. Мы ничего не выбрасываем. Тебя что-то интересует?

— Да,— кивнул Хенк.

— Твой счет надежен. Говори. Если эта штука сыщется, она твоя.

И Хенк сказал:

— Шляпа.

Он ничего не добавил к просьбе. Он ничего не хотел объяснять, но этого и не потребовалось. И бармен, и щучьегубый уже разглядели шрам, вовсе не украшающий Хенка. Другим, более мягким голосом бармен спросил:

— Где тебя так?

Он понял просьбу Хенка по-своему. Он решил, что шляпа нужна Хенку по самой простой причине — прикрыть шрам. А голос бармена подобрел потому, что до него наконец дошло: Хенк — человек. Оберон, пройдя через Преобразователь, никогда не получит ни морщинки, ни бородавки, ни тем более шрама. Квазилюди всегда гармоничны. Их тела, их лица чисты.

— Где тебя так? — переспросил бармен.

— Не важно,— отмахнулся Хенк.

— Такой удар может напрочь отшибить память,— сочувственно хмыкнул бармен.— Имя-то сохранил?

— Еще бы! — усмехнулся Хенк и подмигнул бармену:— Я — Хенк.

— А я Люке,— ответил бармен.— Зови меня так — Люке. Это не имя, но мне нравится, когда меня так зовут.

— А я Ханс,— представился перегонщик.— По-настоящему Ханс, без всяких этих оберонских штучек.

Хенк кивнул. Хенк был растроган. Он подумал: «Мне повезло. Шу наконец увидит шляпу».

3

Он долго не мог уснуть.

Сперва ему помешал диспетчер.

«Хенк,— попросил он по внутреннему инфору.— Как нам отодвинуть «Лайман альфу»? Она мешает почтовикам».

— Проще простого,— ответил Хенк.— Свяжитесь с Шу, она все сделает.

«Шу? — удивился диспетчер.— Почему ты не зарегистрировал спутника?»

— Шу — бортовой компьютер,— терпеливо объяснил Хенк.

Он долго не мог уснуть.

В детстве его мучило мерцание звезд. Непостижимость этого мерцания. В юности он открыл комету. Ее хвост растянулся на полнеба, он был просто светлый, но в долгих ночных снах он всегда виделся Хенку цветным. Хенка с детства удручала необходимость прятаться под покровом атмосферы. Он широко открывал глаза, будто это могло помочь ему проникнуть в даль Вселенной. Он любил думать, что его дом не ограничен пределами Солнечной системы. В принципе это было так: окончив школу Поисковиков, он выходил и во Внутреннюю зону. Но никогда дальше. Дальше ходил его брат Роули — звездный разведчик. Хенк всегда завидовал разведчикам. Ему хотелось думать, что там, среди звезд, они — его продолжение. Он не уставал следить мерцание звезд. Его мучило — что т а м, за горизонтом событий, т а м, в Крайнем секторе, т а м, в нетипичной зоне, где укрывается недоступная раса протозид, игнорирующая любую попытку контакта?

По материалам звездного разведчика Роули Хенк написал книгу. Книга, посвященная нетипичной зоне, привлекла внимание специалистов. Бывшего пилота, а теперь космоисторика и космопалеофитолога, Хенка пригласили в редакцию Всеобщей энциклопедии. Десять лет, проведенные в ее штате, составили Хенку имя. Лучший знаток первичников... Разумная, но замкнутая на себя раса заполнила даже сны Хенка. Иногда он видел сны, о содержании которых не мог рассказать даже брату... Зато из нескольких специалистов Всеобщей энциклопедии, выразивших желание взять на себя дальний поиск, связанный с изучением протозид, предпочтение было отдано ему, Хенку. Он подозревал, что какую-то роль во всем этом сыграла неожиданная гибель его брата Роули — там, в глубине Крайнего сектора... Подразумевалось, что наблюдения Хенка внесут ясность в один из самых сложных отделов Всеобщей энциклопедии. Подразумевалось, что наблюдения Хенка, как раньше наблюдения Роули, не только дополнят, но и перестроят этот отдел, все еще вносящий сумятицу в строго раcчисленное здание звездной истории.

Параллельно делам во Всеобщей энциклопедии Хенк читал в Высшей школе курс космической палеофитологии. Этот курс определялся названием — «Века и растения», но студенты из встреч с Хенком выносили не просто понятие об эволюции растительных и квазирастительных земных и звездных форм — Хенк не уставал указывать на расхождения, оказавшиеся роковыми для некоторых, теперь уже не существующих цивилизаций, на те поистине роковые узлы, с которых Разум, взрываясь, начинает строить вторую природу, отрываясь от своих естественных, предопределенных происхождением корней.