Советская повседневность: нормы и аномалии от военного коммунизма к большому стилю

В контексте позднего тоталитарного гламура в структуре молодежного досуга появились карнавалы и маскарады, некое подобие дореволюционных балов. В 1937 году Свердловский областной дом народного творчества издал «Методическое письмо по подготовке к празднованию ХХ годовщины Октябрьской революции». Авторы брошюры предлагали организовать бал-карнавал, считая, что такие формы досуга «призваны быть воплощением радостности счастливой жизни в нашей стране». Карнавал, как следовало из текста,

«…немыслим без ярких, красочных, интересных костюмов… Моделями при создании таких костюмов и масок могут, разумеется, служить известные персонажи итальянской классики – Пьеро, Арлекин, Коломбина. Однако устроители карнавала должны добиваться, чтобы праздник выглядел современно, отвечал задачам дня. В этих целях им надлежит, не увлекаясь примерами прошлого, создавать карнавальные костюмы прежде всего на следующие главные и основные темы:

1. Сталинская конституция (отдельные статьи).

2. Счастливая мать.

3. “Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее” (Сталин)…

5. Отпор интервентам.

6. “Никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить”»828.

Предлагалось также создать и костюмы отрицательных персонажей: «троцкист-предатель» и «шпион-диверсант». Правда, в брошюре не было конкретных описаний, как должны выглядеть люди, изображающие, например, отдельные статьи конституции. Однако нормализующее решение вопроса о соответствии костюма идеологическим задачам представители власти все же брали в свои руки. «Пропуск карнавальных костюмов и масок можно разрешить, – указывалось в брошюре, – только после предварительной проверки. Для этого приглашаются представители редакции газеты, райлита, НКВД или милиции. Для них отводится отдельная комната, где производится регистрация костюмов и масок». Не менее строго регламентировались и танцы на карнавале829.

Во второй половине 1940-х и в 1950-х годах чопорные коллективные танцевальные вечера получили еще более широкое распространение. Астрофизик, петербурженка Т.Е. Дервиз вспоминала: «Маскарады в Новый год в школах были не редкость»830.

На карнавалы приглашались ученики из мужских школ, иногда военных училищ. Обязательной частью таких вечеров были танцы, программа которых утверждалась заранее. Копирование дореволюционных практик балов институтов благородных девиц и женских гимназий в условиях далеко не сытых послевоенных годов носило пародийный характер. Школьные вечера, как писали современники, представляли собой странную «смесь концлагеря и первого бала Наташи Ростовой»831. В публичном пространстве, будь то школьный бал или танцплощадка, ощущалось влияние регламентирующих властных инициатив. «Фокстрот и танго, – вспоминали современники, – были не то чтобы запрещены, не рекомендованы. Их разрешали иногда заводить один раз за вечер. И то не всегда… При этом смотрели, чтобы никаких там попыток танцевать фокстрот “стилем” не было. Как кто-нибудь… делал что-то не так, в радиорубку срочно подавался знак, пластинку снимали и дальше уже ничего кроме бальных танцев не ставили»832.