Советская повседневность: нормы и аномалии от военного коммунизма к большому стилю

После официального разрешения продажи водки выяснилось, что спиртное потребляют не только нэпманы, но и рабочие. Именно это заставило советские властные структуры начать организованную борьбу с пьянством. В июне 1926 года появились тезисы ЦК ВКП(б) «О борьбе с пьянством», а в сентябре того же года – декрет СНК РСФСР «О ближайших мероприятиях в области лечебно-предупредительной и культурно-просветительной работы по борьбе с алкоголизмом»884. Он предусматривал развертывание борьбы с самогоноварением, развитие антиалкогольной пропаганды, введение системы принудительного лечения алкоголиков. В городах начали функционировать совещания по борьбе с алкоголизмом, а в апреле 1927 года были учреждены должности районных психиатров. В инструкции, регламентирующей их деятельность, подчеркивалось: «В отношении борьбы с наркоманией и алкоголизмом районный психиатр проводит обследование на дому всех алкоголиков, нуждающихся в принудительном лечении, участвует в комиссии по определению такового и берет на учет направленных на принудительное лечение»885. В стране стала формироваться сеть противоалкогольных диспансеров. В Ленинграде первое такое учреждение открылось в 1927 году, а в 1928 году – второе. В Москве в середине 1929 года работало уже 30 диспансеров886. Правда, на ментальном уровне нововведение было воспринято с большой иронией, о чем свидетельствуют слова популярной в то время песни:

Ах, мне бы счастия сейчас хотя бы толику.
Я не раба, я дочь СССР.
Не надо мужа мне такого алкоголика.
Его не вылечит, наверно, диспансер.

В ряде городов с лета 1928 года запретили торговлю спиртными напитками в праздничные дни, развернулось и наступление на питейные заведения. Основной силой здесь выступали комсомольцы, которые включили борьбу с пьянством в задачу Всесоюзного комсомольского культпохода. В мае 1929 года ЦК ВЛКСМ в специальном письме подчеркнул, что «основной задачей культпохода на ближайший период остается… в отношении бытовых лозунгов – борьба с пьянством и грязью»887. Комсомол, безусловно, планировал «ударить по пьянству» «продвижением книги и радио в массы, организацией коллективных походов в театр и кино…»888. Однако осуществление подобных планов требовало длительного времени. В связи с этим энергия борцов с пьянством в значительной степени вылилась в уничтожение питейных заведений. В Астрахани, например, в ходе одного только трезвеннического рейда в 1928 году закрыли 62 из 150 существовавших в городе пивных889. Довольно эффективной формой общественного протеста против алкоголизации стали детские демонстрации под следующими лозунгами: «Пролетарские дети против пьющих отцов», «Отец, не пей. Купи книги детям, одень их», «Отец, брось пить. Отдай деньги маме», «Мы требуем трезвости от родителей». Деполитизированность лозунгов детских антиалкогольных выступлений свидетельствовала, что на бытовом уровне пьянство вовсе не рассматривалось как непременное качество людей, социально и идейно чуждых советскому строю. Более того, кампания была поддержана рабочими, так как она проводилась без полного запрета продажи алкоголя.

Популярным в ходе борьбы с пьянством стал публичный отказ от спиртного. Так, бюро ВЛКСМ ленинградской фабрики «Красный треугольник» в апреле 1928 года приняло решение: «Всем присутствующим на бюро совершенно отказаться от выпивки, даже от пива…» Не менее категорично звучал лозунг, выдвинутый рабочими ленинградского Балтийского завода: «Бросим пить – пойдем в театр-кино»890. Подобные решения были созвучны резолюциям партийных и комсомольских собраний о коллективном отказе от веры в бога, характерным документам 1929–1930 годов. Единодушное принятие подобных резолюций и решений свидетельствовало о нарастающем конформизме населения, о внедрении в его повседневность коммунистических практик. Политический характер носила и деятельность созданного в 1928 года Общества по борьбе с алкоголизмом (ОБСА). Это была массовая общественная организация с принципом коллективного членства, работавшая под жестким контролем ВКП(б). Показательно и то, что через год после ее создания власти санкционировали разгром трезвеннической секты чуриковцев, пользовавшейся большой популярностью у рабочих.