Советская повседневность: нормы и аномалии от военного коммунизма к большому стилю

Этот отрывок из программы сооружения крематория свидетельствует о тщательности подготовки конкурса и о том, что для части интеллектуалов вопрос о форме «огненного» захоронения не имел уже никакого кощунственного контекста. Постройка печи для трупосжигания казалась интересным творческим проектом, участие в котором позволяло реализовать новые представления о фиксации памяти, с одной стороны, и о современных, сугубо рациональных способах утилизации тел умерших, с другой. К.С. Малевич в статье, опубликованной в газете «Искусство коммуны» в начале 1919 года, писал: «Сжегши мертвеца, получаем 1 грамм порошку, следовательно, на одной аптечной полке могут поместиться тысячи кладбищ». Организаторы конкурса предусмотрели и систему премирования участников: «Комиссии предоставляется право приобретения не премированных проектов по сумме последней премии (5000 р. – Н.Л.). Премированные и приобретенные проекты поступают в собственность Ком. Вн. Дел, остальные же должны быть взяты авторами в месячный срок после присуждения премий. Не взятые в срок поступают в собственность Ком. Вн. Дел»497. Эта практика была заимствована из дореволюционных времен. Питерский художник Ю.П. Анненков получил заказ нарисовать обложку для «рекламной брошюры» будущего сооружения. Позднее он вспоминал: «В этом веселом “проспекте” приводились временные правила о порядке сожжения трупов в “Петроградском городском крематориуме” и торжественно объявлялось, что “сожженным имеет право быть каждый умерший гражданин”»498. Уже в середине мая 1919 года Постоянная комиссия по постройке крематориума отмечала, что желание участвовать в конкурсе выразили более 200 человек и что «проявление столь большого интереса возможно объяснить лишь назревшей потребностью в осуществлении идеи кремации трупов…»499. Одновременно организаторы конкурса вынуждены были признать, что «сложившиеся обстоятельства поставили комиссию в весьма тяжелое положение: приближается срок представления конкурсных проектов, а комиссия не располагает средствами даже в размере, необходимом для выплаты назначенных премий и производства необходимых работ, которые связаны вообще с детальной разработкой проектов»500. Но какие-то первоначальные средства были, по-видимому, найдены, и конкурсные состязания продолжились. Победителем вышел И.Н. Фомин – автор проекта «Неизбежный путь». Однако впоследствии предпочтение было отдано работе инженера А.Г. Джорогова, имевшей название «Жертва».

Но и этот проект не был полностью воплощен в жизнь. Победителю пришлось довольствоваться перестроенным под крематорий зданием бань на Васильевском острове. Очевидцы рассказывали: «Баня кое-где облицована мрамором, но тем убийственнее торчат кирпичи. Для того чтобы сделать потолки сводчатыми, устроены арки – из… дерева, которое затянуто лучиной. Стоит перегореть проводам – и весь крематорий в пламени»501. По-видимому, Джорогову не удалось воплотить все свои архитектурные замыслы – в отличие от проектировщика печи для трупосжигания, профессора Горного института В.Н. Липина. В 1921 году он издал брошюру под названием «Регенеративная кремационная печь “Металлург” системы проф. В.Н. Липина в Петроградском Крематории».

По сведениям автора брошюры, человека с техническим складом ума и весьма скрупулезного, первое сжигание было проведено 14 декабря 1920 года, хотя мемуаристы приводят и другие данные. Но для выявления социокультурного контекста постройки первого крематория точная дата начала его работы непринципиальна. Более важными представляются зафиксированные именно в мемуаристике возникшие в среде приближенной к власти интеллигенции новых бытовых норм отношения к смерти. Существуют сведения о том, что первого покойника, труп которого предстояло придать огню, торжественно выбрали в городском морге. В процедуре принял активное участие сам глава комиссии Б.Г. Каплун и приглашенные им Н.С. Гумилев, Ю.П. Анненков и некая юная особа, имя которой неизвестно. Возможно, это была балерина О.А. Спесивцева. Ю.П. Анненков вспоминал: