Советская правда

…Термин «лакировка», «лакировщики» сбил когда-то некоторых работников печати с правильных позиций; его довольно усиленно склоняли в статьях на литературные темы. Надо думать, что возврата к нему не будет. Но никто не может сказать, что атаки на советскую литературу прекратились и что на смену этому термину не появится что-либо иное, новенькое.

Надо иметь в виду, что атаковать произведения о современности могут, сопоставляя их, скажем, с произведениями классиков прошлого. «Нет, это не „Война и мир“, не „Анна Каренина“. Вот взять лермонтовскую „Тамань“ или обратиться к Чехову».

Тут возражать довольно трудно, потому что даже такой всемирно известный роман, как «Тихий Дон», – он ведь действительно не «Война и мир», а «Молодая гвардия» и в самом деле не «Анна Каренина». Они именно «Тихий Дон» и «Молодая гвардия».

Но «Тихий Дон» и «Молодую гвардию», пожалуй, уже не станут таранить романами Л.Н. Толстого. Время прошло, и они тоже стали классикой и вошли в сокровищницу мировой литературы. А вот «Тихим Доном», «Поднятой целиной» и «Молодой гвардией» вполне могут воспользоваться для уничтожения новых и новых выходящих книг. Да, скажут, молодой рабочий парень Казаков из романа В. Очеретина «Саламандра» – это не шолоховский Давыдов. И пусть, дескать, автор «Саламандры» стыдится того, что не он написал Давыдова.

И ведь верно, Казаков не Давыдов. Он – Казаков. Но автору «Саламандры» незачем стыдиться, что не он написал Давыдова. Он радуется тому, что Давыдов есть в советской литературе, созданный пером выдающегося мастера слова, и, радуясь этому, в меру своих сил и своего таланта пополняет ряды литературных героев живым образом Казакова. И пусть не испугается Н. Шундик, если нелегкие судьбы героев его романа «Родник у березы» будут кое-кем признаны нежизненными, а сам роман объявлен «рыхлым», написанным «торопливо». По неизведанным дорогам ходить труднее, чем по давно истоптанным, исхоженным, избитым тысячами каблуков.

Может случиться ведь и так, что из правильных разговоров о необходимости повышать художественный уровень произведений литературы при неумеренных стараниях выйдет не польза, а вред… И дело работников печати – собирать вокруг газет и журналов именно хороших критиков, выращивать их из молодежи, воспитывать, требовать от них хорошего литературного вкуса, политической зоркости, партийности при разговоре о явлениях литературы.

Но ведь существуют еще и плохие критики (а не только писатели, как думается некоторым!), и их не так уж мало. Статьи свои они пишут скверным языком, а мысль часто вкладывают в эти статьи самую примитивнейшую: есть ли это вторая «Анна Каренина» или это не есть вторая «Анна Каренина». Определять, что такое художественно, а что такое нехудожественно, многие еще не научились, и судить им об этом просто преждевременно. Ведь это же факт, что насчитывается немало таких произведений, которые вот уже много лет волнуют читателей, а критики (имею в виду плохих критиков, именно они самые шумливые в таких случаях) шумят, что они нехудожественны. А иные из тех произведений, которые кем-то (даже не найдешь теперь и кем) канонизированы как сверххудожественные, пылятся на полках библиотек без движения и загромождают склады Книготорга.

Видеть надо все это, понимать и давать ему должную принципиальную оценку. Стоит вспомнить, что и книга Н. Островского «Как закалялась сталь» не вызывала в свое время восторгов у тех же самых людей, которые ныне противопоставляют ее книгам современным: дескать, писали же когда-то! И по поводу «Чапаева» бурчали: «Нехудожественно», да и на «Тихий Дон» совершались свирепейшие нападки. Историю нельзя забывать, знание ее помогает избежать некоторых ошибок.

Таким путем, путем «вышибания» одной книги другой книгой достигается лишь то, что сколачивается «обойма» из ограниченного числа имен и произведений, а вокруг «обоймы» – зона пустыни, все сокрушено и вытоптано. Печать не должна способствовать такому вытаптыванию. Литература советская велика и многообразна, ни в какое прокрустово ложе «обойм», рождаемых вкусовщиной и групповщиной, ее не уложишь.

В.И. Ленин, говоря о том, что литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» единого механизма, предвидел те вопли, какие могут подняться «по поводу такого сравнения, принижающего, омертвляющего, „бюрократизирующего“ свободную идейную борьбу, свободу критики, свободу литературного творчества и т. д. и т. д.».

Они были, эти вопли, и еще какие! Время от времени отголоски их в тех или иных вариантах слышны и сейчас.

Советская литература, то ее направление, которое открыто встало на сторону миллионных трудовых масс, на путь партийного служения великому делу строительства коммунизма, на путь идейной борьбы, идет через все, завоевывает умы и сердца, расчищает дорогу для нашего движения вперед, помогает нашей партии в коммунистическом воспитании трудящихся.

1959

О правде и неправде