Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

Начатая в 1898 г. постройка КВЖД была закончена в 1903 г. Концессия с китайским правительством на право экстерриториальности Полосы отчуждения была заключена формально от имени Русско-Азиатского банка для Общества КВЖД, акционерного предприятия, пакет которого в одну тысячу акций находился в руках российского правительства. Имущество КВЖД в 1903 г. оценивалось в 375 млн золотых рублей. Кроме дороги общество владело 20 пароходами, пристанями и другим речным имуществом; ее тихоокеанская флотилия оценивалась в 11,5 млн рублей. У КВЖД были свой телеграф, угольные и лесные концессии, школы, больницы, библиотеки, железнодорожные собрания. После строительства железной дороги улучшилось и ускорилось сообщение между двумя странами. «С постройкой Великой Сибирской железной дороги и Маньчжурской ветки, — писал в предисловии к книге Лян Цичао о Ли Хунчжане известный китайский писатель Чжан Чжигун, — Россия приблизилась к нам больше чем вдвое, сравнительно с остальными западными державами, и надо твердо надеяться, что с этих пор взаимные отношения двух великих народов станут еще лучше.

Россия — наш старый сосед. В истории можно найти немало доказательств взаимной дружбы; официальных же доказательств вражды не нашлось».[369]

Однако позднее, уже в 60–80 годы ХХ века, характеризуя причины строительства в Маньчжурии русской железной дороги и ее эксплуатацию в дореволюционный период, некоторые китайские историки делали однозначный вывод об агрессивных целях царизма в Маньчжурии, его стремлении с помощью КВЖД создать базу своей империалистической политики в Китае. Это обстоятельство, по их мнению, представляло угрозу национальным интересам Китая, что предопределило борьбу китайского народа за восстановление своего суверенитета в зоне КВЖД.

Уже в 1903 г. одним из самых авторитетных в стране «железнодорожников» С.Ю. Витте (в 1905–1906 гг. — председатель совета министров Российской империи) генерал-лейтенант Дмитрий Леонидович Хорват был назначен управляющим КВЖД.

В 1917 г. Временное российское правительство, продублировав старое решение, вновь назначило генерал-лейтенанта Д. Л. Хорвата комиссаром Полосы отчуждения КВЖД.

Харбин, находящийся на территории КВЖД, был торгово-экономическим и политическим центром тогдашней Маньчжурии, ее столицей и одновременно «центром контрабандистской и шпионской деятельности» на Дальнем Востоке. Северная Маньчжурия, район КВЖД являлись после 1917 г. ближайшей к России базой белогвардейщины всех мастей. Здесь формировались вооруженные отряды, отсюда шло их снабжение после вступления на русскую территорию, сюда они спасались после разгромов их Красной Армией.

«Харбин был черным рынком, где открыто торговали валютой, наркотиками, оружием, людьми, — вспоминал маршал Советского Союза В. И. Чуйков, которому в 1926 г. удалось побывать в Харбине в качестве дипкурьера. — Здесь все считалось товаром. Нет в наличии — доставят из любого уголка земного шара».[370]

Контрабандная торговля, включая провоз опиума, золота, различных драгоценностей, имела широкое хождение на КВЖД. Опиум в Китай шел из Приморья, где корейцы и китайцы засевали маком огромные пространства, очищенные в Уссурийской тайге. В контрабандной торговле опиумом участвовали пограничные чиновники, железнодорожный обслуживающий персонал, полиция. Операциями по перевозке опиума ведали особые кампании, возглавляемые дельцами, среди которых были корейцы, еврейские предприниматели и старожилы-железнодорожники. Одними из самых крупных предпринимателей были кореец Пак и некто Вульфович. Опиум доставлялся со станции Пограничная в Харбин в паровозах, в вагонах с электрическими генераторами, в вагонах-ресторанах и в пассажирских, в которых за разборными стенками прятался контрабандный товар. Опиум доставлялся пачками по несколько фунтов, обернутых в свинцовую бумагу и в резиновую ткань, чтобы скрыть специфический запах. За доставку опиума платили от двух до пяти китайских долларов. Лица, ведавшие доставкой, заранее договаривались с чиновниками таможни и полицией, платя им вперед за пропуск «товара». Доставленный на место, опиум оценивался во много раз больше своей первоначальной стоимости, принося, таким образом, огромные барыши всем участникам контрабандных сделок.[371]

Другим типом контрабанды были драгоценности, конфискованные советским правительством и направляемые через Маньчжурию на иностранные рынки. Провозом золота, драгоценностей, мехов, предметов искусства ведали люди, иногда тесно связанные с советскими агентами, часто служившие паровозной и вагонной прислугой. Арендаторами вагонов-ресторанов, как и большинство буфетчиков на КВЖД, были преимущественно лица кавказской национальности. Первые были обязаны иметь советские паспорта, так как они служили на сквозных международных поездах Китайской Восточной и Уссурийской дорогах; почти все они, зачастую против своего желания, были связаны с различными советскими организациями, включая Далькрайком, Северо-Маньчжурский Коммунистический комитет, ГПУ, НКВД и т. п.