Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил

Но вот нам предлагают принципиальную постановку вопроса о специалистах и принципиальное решение. «Член ЦИК Каменский»[256] в нашем центральном органе не просто отмахивается от военных специалистов, – он доводит свою мысль до конца и, по существу дела, отрицает военную специальность, т.-е. военную науку и военное искусство. Он ставит нам в образец некую идеальную армию, в создании которой он сам принимал участие, при чем, оказывается, что именно эта лучшая, наиболее дисциплинированная и успешно действовавшая армия была построена без военных специалистов под руководством человека, вовсе не знавшего раньше военного дела. На тот же путь должны стать, по мнению Каменского, и все другие армии. Правда, Наполеон, который в военном деле кое-что смыслил и не без успеха руководил революционными армиями, придавал огромное значение военной науке, изучению прошлых кампаний и пр. Правда, Гинденбург в течение нескольких десятилетий теоретически исследовал возможные комбинации войны с Россией, прежде чем применил их практически. Правда, существуют военно-учебные заведения, средние и высшие, обширнейшая военная литература, и до сих пор мы думали, как думали и наши социалистические учителя, что военное искусство становится тем сложнее, чем сложнее техника, и что быть хорошим начальником дивизии так же трудно, как быть хорошим техническим руководителем завода. Теперь мы узнаем, что все это ошибочно. Нужно просто быть коммунистом, а все остальное приложится.

«Нам часто указывали, – иронизирует т. Каменский, – что ведение войны это такая тонкая штука, что без военных специалистов мы никак обойтись не можем. Военная специальность хоть и тонкая штука, но все же это одна из составных частей более тонкой штуки – ведения всего государственного механизма, однако, мы взяли на себя смелость ведения государства актом Октябрьской революции»… «И кое-как (!!) справлялись» – победоносно заканчивает наш автор.

Вот это называется поставить вопрос на надлежащее место. Выходит, стало быть, по Каменскому, что, совершивши Октябрьскую революцию, мы как бы обязались во всех отраслях государственного хозяйства заменить специалистов хорошими коммунистами, которые, хотя «немножечко дерут, зато уж в рот хмельного не берут». Товарищи, которые знакомы с социалистической и анти-социалистической литературой, знают, что одним из главных аргументов противников социализма было именно указание на то, что мы не справимся с государственным аппаратом за отсутствием достаточного числа своих специалистов. Никому из наших старых учителей не приходило в голову отвечать так, что, раз мы берем в руки такую «штуку», как государство, стало быть, «кое-как» справимся и без специалистов. Наоборот, они возражали всегда в том смысле, что пред лучшими специалистами социалистический режим откроет широкое поле творчества и тем увеличит их; что других мы заставим или купим высоким жалованьем, как покупала их буржуазия; наконец, у большинства просто не останется выбора, и они вынуждены будут служить нам. Но никто никогда не предполагал, что победоносный пролетариат будет просто-напросто «кое-как» справляться без специалистов.

Каменский рассказывает, как, будучи отрезанными с товарищами от Советской власти, они сами додумались до превращения отрядов в полки. Это, конечно, очень отрадный факт, что и говорить. Но марксистская политика вовсе не есть политика Тяпкина-Ляпкина, который до всего доходит своим умом, ибо история вовсе не собирается ждать, пока мы, отбросив специалистов, станем додумываться постепенно до вопроса о превращении отрядов в полки или, вернее, об их переименовании: ибо, не в обиду будь сказано т. Каменскому, в том случае, о котором он говорит, дело именно свелось к тому, что начальники отрядов назвали себя командирами полков, бригад и дивизий, смотря по вкусу, что, однако, вовсе не приблизило их отрядов к правильным внутренно-пропорциональным военным формированиям.