Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил

Недостаток знания, разумеется, не вина, а беда и притом беда поправимая. Но эта беда становится виной, даже преступлением, когда она дополняется самодовольством, надеждой на «авось» да «небось» и завистливо-враждебным отношением ко всякому, кто больше знает.

Ты спрашивал, почему это вопрос о военных специалистах возбуждает такие страсти. В том-то и суть, что за этим вопросом, если докопаться до основания, скрываются две тенденции: одна, которая исходит из понимания грандиозности стоящих перед нами задач, стремится использовать все силы и средства, унаследованные пролетариатом от капитала, – рационализировать, т.-е. на практике осмыслить всю общественную работу, в том числе и военную, провести во все области принцип экономии сил, достигнуть наибольших результатов с наименьшими жертвами, – действительно, создать условия, при которых будет легче житься. Другая тенденция, к счастью, гораздо менее сильная, питается настроениями ограниченного, завистливого и самодовольного и в то же время неуверенного в себе мещански-бюрократического консерватизма… «Кое-как справляемся, значит, и дальше справимся». Неправда! «Кое-как» не справимся ни в коем случае: либо справимся вполне, как следует быть, по-ученому, с применением и развитием всех сил и средств техники, – либо никак не справимся, а провалимся. Кто этого не понял, тот ничего не понял.

Возвращаясь к поставленному тобой, дружище, вопросу о военных специалистах, скажу тебе следующее из своих непосредственных наблюдений. У нас есть отдельные уголки в армии, где «недоверие» к военным специалистам особенно процветало. Что же это за уголки? Наиболее культурные, наиболее богатые политическим сознанием масс? Ничего подобного! Наоборот: это наиболее обделенные уголки нашей Советской республики. В одной из наших армий до недавнего времени считалось признаком высшей революционности довольно-таки мелкотравчатое и глуповатое глумление над «военспецами», т.-е. над всяким, кто прошел военную школу. Но в частях этой самой армии почти не велось политической работы. К коммунистам-комиссарам, к этим политическим «специалистам», там относились не менее враждебно, чем к военным специалистам. Кто же сеял эту вражду? – Худшая часть новых командиров. Военные полузнайки, полупартизаны, полупартийные люди, которые не хотели терпеть рядом с собой ни партийных работников, ни серьезных работников военного дела. Это худший тип командиров. Они невежественны, но не хотят учиться. Своим неудачам – а откуда быть у них удачам? – они всегда ищут объяснения в чужой измене. Они жалко робеют перед всякой переменой настроений в своей части, ибо лишены серьезного нравственного и боевого авторитета. Когда часть, не чувствующая твердого руководителя, отказывается наступать, они прячутся за ее спиной. Цепко держась за свои посты, они с ненавистью относятся к самому упоминанию о военной науке. Для них она отождествляется с изменой и предательством. Многие из них, запутавшись вконец, кончали прямым восстанием против Советской власти.

В тех частях, где духовный уровень красноармейца более высок, где ведется политическая работа, где имеются ответственные комиссары и партийные ячейки, там не боятся военных специалистов, а требуют их, пользуются ими и учатся у них. Более того: там с гораздо большим успехом ловят подлинных изменников и вовремя расстреливают их. И – что самое важное – там побеждают.

Так-то, дорогой друг! Теперь ты, может быть, яснее поймешь корни разногласий в вопросе о военных и иных специалистах.

«В пути». Тамбов – Балашов, 10 января 1919 г.

«Военное Дело» N 5–6 (34–35), 23 февраля 1919 г.

3. Политика партии в деле создания армии

Л. Троцкий. ПОЛИТИКА ПАРТИИ В ДЕЛЕ СОЗДАНИЯ АРМИИ

(Тезисы, утвержденные VIII Съездом РКП в марте 1919 г.^{8})

I. Общие положения

I