Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Созданию хорошего имиджа советского дипломатического представительства среди населения Джидды способствовала открытая при нем (декабрь 1927 г.), при участии Нины Александровны, жены Н. Тюрякулова, амбулатория. Должного медицинского обеспечения в Джидде в то время не имелось. Женщины, докладывал Н. Тюрякулов, вообще были «лишены медицинской помощи». В силу бытовавших среди жителей Джидды древних обычаев и традиций «показывать своих больных жен и дочерей мужчинам-врачам» в тех же голландской и английской дипломатических миссиях, обслуживавших и местное население, они избегали (116). «Пребывание здесь врачей Лидии Петровны Тивель и Нины Александровны Тюрякуловой, – говорится в одном из донесений нашего полпреда, – выявило в Джидде острую необходимость в женщине-враче» (117). «С 1 августа 1933 г. по 1 апреля 1935 г., – сообщал он, – в амбулатории было принято свыше 20 тысяч больных». Среди лечившихся в ней фигурировала и жена Ибн Са’уда (118).

Действовал при амбулатории и стоматологический кабинет. Трудился в нем прибывший в Джидду в 1932 г. дантист Мерзон, переведенный впоследствии из Джидды в Йемен.

Особенно запомнилась и жителям Джидды, и администрации города работа советского врача-эпидемиолога Шабсайа Давидовича Мошковского (1895–1982), направленного в Джидду в 1929 г., по просьбе Н. Тюрякулова, для оказания медицинской помощи лицам с инфекционными заболеваниями (холерой, малярией и дезинтерией), заносимых паломниками. Именно врач Мошковский вылечил эмира Файсала, наместника короля в Хиджазе, от малярии. Более того, «когда в 1930 г. египетские власти, – как информировал НКИД Н. Тюрякулов, – желая сорвать паломничество в Мекку, объявили Хиджаз “опасным по холере”, то советский профессор Мошковский, работавший в то время при полпредстве в Джидде, помог геджасскому правительству опровергнуть это ложное заявление», и не допустил срыва хаджжа (119).

В конце декабря 1930 г., как уведомлял НКИД Назир Тюрякулов, в СССР возвратился доктор Нахашвили, и в Джидде «остался один только профессор Мошковский. Как врач, д-р Мошковский пользовался «большим авторитетом». Он «лечил от малярии не только наместника Файсала, но и других видных деятелей королевства». Его жена, терапевт по специальности, оказывала медицинские услуги женщинам Джидды. В 1931 г., как следует из переписки Н. Тюрякулова с НКИД, у Ш. Д. Мошковского имелись жилищные проблемы в Москве. «Мошковский много нервничает из-за квартирных неурядиц в Москве, – писал (04.03.1931) Н. Тюрякулов. – Необходимо оказать семье (сестре) самое активное содействие. Было бы желательно получить от Вас [Полякова, НКИД] успокоительные строчки на этот счет» (120).

26 января 1932 г. в Джидду (на смену Мошковскому, возвратившемуся в Советский Союз) прибыли врачи Виленский и Кудлаев (121).

Большой популярностью среди джиддийцев пользовался, как явствует из донесений Н. Тюрякулова, и прибывший 15 июля 1933 г. на работу в амбулатории при советском полпредстве врач Г. Д. Жуков-Хованский (сменил доктора Виленского). «Один день он принимал мужчин, другой – женщин; ежедневно до 30–40 человек. За истекшее время [эта депеша Н.Тюрякулова датирована 27.08.1933] осмотрел 710 человек». Наша амбулатория, отмечал Н. Тюрякулов, «обслуживает почти весь местный гарнизон. Недждцы-солдаты о нашем докторое говорят: “Дохтур балшивик зайн” [Доктор-большевик хорош!]. Состав больных – городская беднота, купечество, солдаты, полицейские, чиновники и иностранцы». Поначалу медицинские услуги оказывались им бесплатно. Но по мере увеличения числа лиц, обращавшихся к нему за медицинской помощью, «постепенно стала вводиться платность» (122).

В 1935 г. по просьбе Ибн Са’уда для работы по контракту при дворе короля в Джидду прибыла (15 мая) врач-гинеколог Амина Валиулловна Алимбек (1894–1938). 31 мая она выехала из Джидды в Эр-Рияд. По пути туда побывала по распоряжению короля в Та’ифе, где осмотрела жену одного из сыновей монарха, и 14 июня 1935 г. была в Эр-Рияде. Проработала в Саудовской Аравии два года. Открыла аптеку и две амбулатории. Одну из них – во дворце короля (для обслуживания его гарема), а другую – по охране материнства и младенчества – в городе (в Эр-Рияде). Ибн Са’уд уважал и ценил ее. Отзывался о ней в письме советскому полпреду так: «Она – хороший доктор; знает наш быт, и с уважением относится к нашим обычаям, традициям и законам». После ее отъезда из страны, вызванного болезнью, Ибн Са’уд обращался в советское полпредство с просьбой «направить ему из СССР другого врача-женщину». Однако эта его просьба, в том числе и в связи с закрытием полпредства СССР в Джидде (11 сентября 1938 г.), удовлетворена не была (123). Известно, что Амина Алимбек так и не выздоровила; и в 1938 г., находясь на лечении в Крыму, в Евпатории, скончалась.