Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Большое значение для внутренней торговли в крае представляла Хиджазская железная дорога, шедшая из Дамаска в Медину (построена в 1901–1908 гг.). Почтовая связь поддерживалась (на ослах) между Меккой, Мединой, Джиддой и Та’ифом. Телеграфное и телефонное сообщение имелось только между Джиддой и Меккой. Радиостанциями располагали всего четыре города, в том числе Джидда и Табук (222).

Торговые отношения России с Аравией прекратились с началом Первой мировой войны и возобновились только 13 лет спустя – в 1927 году. Численность населения полуострова не превышала тогда 5 млн. человек. В Хиджазе проживало около 1,3 млн. чел., 5/6 из которых составляли кочевники, а в Асире – 1,5 млн. человек. В английском протекторате Аден насчитывалось 100 тыс. чел.; в Хадрамауте – 150 тыс. чел.; в Омане – 500 тыс. человек. На «побережье шейхов» (нынешние ОАЭ) жительствовало 80 тыс. человек. Население Кувейта не превышало 50 тыс. чел., а Джабаль Шаммара – 20 тыс. чел.

Ведущим торговым партнером аравийцев выступала Англия. Целенаправленно расширяла свое присутствие в Южной Аравии, конкретно в Йемене, Италия. Согласно договору от 2 сентября 1926 г., Италия обязалась, в частности, направлять в Йемен специалистов для участия в работах по экономической модернизации страны.

Весомое место в аравийском импорте занимали текстильные товары; на них приходилось почти 1/3 всего ввоза. За ними шли зерновые и мука; сахар и табак; строевой лес и нефтепродукты. В 1927 г., к примеру, потребности в нефтепродуктах одного только Хиджаза, по оценке советских специалистов, составляли: 60–70 тысяч ящиков по два бидона в каждом; и 2,5 тыс. ящиков бензина (223).

Главными товарами аравийского вывоза являлись кожи и шкуры, жемчуг, кофе и финики.

Динамичные торговые отношения Советскому Союзу удалось выстроить с Йеменом (1928). Всесоюзная Восточная Торговая Палата получила письмо наместника Тихамы, наследного принца Йемена, с приглашением «советских хозяйственных организаций к развитию торговых отношений с йеменским купечеством» (224).

В 1928 г. аравийские рынки, среди которых «наиболее значимыми», как считали советские специалисты, являлись рынки Хиджаза и Йемена, «были связаны с мировым хозяйством по внешней торговле примерно на сумму свыше 3 млн. фунтов стерлингов в год». Советская торговля, по их расчетам, «могла дать товарооборот в 1–2 млн. руб.» (225).

Благополучие Хиджаза, говорится в экономическом обозрении Аравии за 1929 г., подготовленном сотрудниками «Востгосторга», напрямую зависело от успеха хаджжа. В 1929 г. число паломников, прибывших морем, сократилось, по сравнению с 1928 г., примерно на 35 % (до 75 тыс. чел.). Валютные поступления Хиджаза от хаджжа составили 4,5–5 млн. фунтов стерлингов. Отрицательно на доходах Хиджаза от паломничества сказалась «атомобилизация края». Она существенно сократила сроки пребывания паломников в Святых землях ислама, а значит – и их расходы. Если раньше только на переход с караваном из Джидды в Медину и обратно у пилигрима уходило около 1 месяца, а в целом паломник проводил в Святых землях от 2 до 3 месяцев, то со строительством дорог и введением автомобильного сообщения на совершение хаджжа требовалось уже не более 12 дней (226).

В 1929 г. Джидду посетило 139 пароходов, в том числе 44 английских, 39 египетских, 30 итальянских, 21 голландских, 3 советских, 1 французский и 1 немецкий (227).

Большое внимание К. Хакимов уделял работе с проживавшими в Хиджазе выходцами из России. По его подсчетам, таковых в районе «Джидда-Мекка» жительствовало тогда: 1) башкир и татар из Поволжья и Урала – около 10 семейств; 2) туркестанцев и бухарцев, в том числе и хивинцев, – 10–50 семейств; 3) кавказцев и дагестанцев – 5–6 семейств. «Всего в этом районе, – сообщал он, – насчитывалось приблизитильно 50–60 семейств (около 200 человек), не считая отдельных лиц (несемейных)», количество которых могло составить «несколько десятков человек» (228).

Данными о выходцах из России, проживавших в Медине, консульство, как можно понять из представленных им отчетов, не располагало. Знало только, как отмечает в своем исследовании деятельности советской дипломатии в Саудовской Аравии В. В. Наумкин, что их туда в 1915–1920 гг. переселилось немало, и что было их там «больше, чем Джидде и Мекке» (229).

Для сравнения скажем, что в 1891 г., в год открытия консульства Россиийской империи в Джидде, местная колония русскоподданных насчитывала 21 чел., а концу того же года составляла 36 человек. Более многочисленная колония русскоподданых была в Мекке (около 200 человек) (230).

В 1902 г. в Медине жительствовала «31 семья татар из России». В одном из предместий Медины, в районе Манаха, «татары образовали свой небольшой приход», во главе которого стоял житель из Астраханской губернии ‘Абд ал-Сатар. Средства на жизнь мединская колония татар зарабатывала «обслуживанием паломников-сородичей». В Медине действовало Казанское медресе (231).