Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Одним из тех лиц из ближайшего окружения Ибн Са’уда, которых Н. Тюрякулов характеризовал как сторонников развития отношений с Советским Союзом, он считал министра финансов ‘Абдаллу Сулаймана. Полагал, что через него и тесно связанных с ним нескольких влиятельных чиновников в Джидде, а также при деятельном посредничестве компании Лазарини дело это сдвинуть с места было бы вполне реально. Компания Лазарини, с его слов, не только могла, но и готова была заняться этим. Кантес, руководитель местного отделения компании «Лазарини и Ко.», информировал НКИД Назир Тюрякулов, который «обслуживает пароходы “Совторгфлота”, недавно вернулся из поездки в Суэц», из места нахождения главы этого дома, и передал мне его предложение насчет желания «взять на себя реализацию в Геджасе [Хиджазе] наших нефтепродуктов от своего имени». Заявил, что его хозяин готов предоставить «солидные банковские гарантии», в том числе в Египте и в Италии. Нефтепродукты, продолжал Н. Тюрякулов, «могут и должны доставляться в Джидду на советских пароходах». Со слов Кантеса следует, сообщал Н. Тюрякулва, что «к делу он может привлечь одного из местных воротил», ‘Али Аммари, специального финансового инспектора короля в Джидде, подчиненного непосредственно ‘Абдалле Сулайману. И что при участии ‘Али Аммари возможно будет забрать в свои руки «правительственные поставки», то есть правительственные заказы, и установить деловые связи с теми купцами, которые «зависят от Аммари» (14). Таким путем, резюмировал Н. Тюрякулов, посредством заключения сделки с Лазарини и при участии в ней ‘Абдаллы Сулаймана, мы смогли бы попытаться «пробить брешь в стене бойкота наших товаров» и проложить путь для последующего расширения масштабов нашей торговли в Хиджазе.

21 ноября 1929 г. Н. Т. Тюрякулов известил НКИД, что в беседе с ним Фуад Хамза сказал, что ««хиджазское правительство хотело бы, чтобы советское, английское, турецкое и француское представительства имели в Джидде один и тот же ранг дипломатических миссий» (14). Москва на это сообщение отреагировала незамедлительно – 22 ноября 1929 г. Н. Тюрякулову были выписаны новые верительные грамоты, согласно которым он назначался полпредом.

Нотой от 01.01.1930 г. Н. Тюрякулов от имени правительства СССР поблагодарил короля Ибн Са’уда за согласие на переформирование советского дипломатического агентства и генерального консульства в Джидде в полпредство (15).

12.02.1930 г. Н. Тюрякулов нотой уведомил наместника короля в Хиджазе, эмира Файсала, о том, что «ЦИК СССР назначил его чрезвычайным посланником и полномочным министром при особе Его Королевского Величества Представителя в Хиджазе» (16).

22.02.1930 г. Н. Тюрякулова оповестили о том, что 26.02.1930 г., «в правительственном здании в Мекке», эмир Файсал готов будет «от имени Его Величества Короля принять верительные грамоты, которыми Его Превосходетельство Назир-бей назначен Чрезвычайным Посланником и Полномочным Министром СССР при особе Его Величества Короля» (17).

26 февраля 1930 г. в Мекке Н. Тюрякулов вручил новые верительные грамоты эмиру Файсалу, наместнику короля в Хиджазе. В речи по этому случаю отметил, что «целью настоящего назначения является укрепление и усиление дружественных отношений, установленных к взаимному удовлетворению обеих сторон между двумя странами». Подчеркнул, что и впредь рассчитывает в своей работе на те симпатии и благосклонное отношение, которых удостоили его и сам король, и эмир Файсал, и другие государственные деятели.

В ответной речи принц Файсал высказывался в том плане, что состоявшееся переформатирование советского генконсульства явится «прочным фундаментом дружбы» между обеими странами (18).

На следующий день, как докладывал в НКИД Н.Тюрякулов, он «разослал дипломатическим представителям» других стран «циркулярное сообщение» о переформировании советского дипломатического агентства и генконсульства в полпредство и о назначении его «полномочным представителем СССР» (19).

Поскольку Н. Тюрякулов был первым иностранным представителем, вручившим верительные грамоты, аккредитовывавшие его уже в качестве полномочного представителя, то он и стал дуайеном дипломатического корпуса в Джидде. В письме Л. Карахану от 10 марта Н. Тюрякулов писал, что теперь, «согласно порядку, установленному с недавнего времени Департаментом иностранных дел… старшинство по дипкорпусу считается закрепленным за нами» (20).