Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века

Один и тот же материал мог получить одновременно несколько оценок, причем разных. Например, урвал добывающий офицер в какой-нибудь Женеве сведения о том, что южноафриканская фирма ASPACO ведет поиск новых месторождений урановой руды в Намибии, для поиска используется аппаратура WSD-87. Новость явно не срочная, потому ее не оформляют шифровкой. Вместо этого офицер пишет сообщение, его пересылают в Москву дипломатической почтой, и оно в конечном итоге попадает в органы обработки информации ГРУ, причем в разные направления и даже в разные управления одновременно.

Один обрабатывающий офицер в одном управлении занимается Южной Африкой вообще и Намибией в частности. Это сообщение попадает на его стол. Больше всего его интересует борьба коммунистических партизан Организации народов Юго-Западной Африки (SWAPO) за независимость от ЮАР. Данное сообщение может показаться ему совершенно не интересным: всем давно известно, что белые беспощадно эксплуатируют природные ресурсы как ЮАР, так и подконтрольной Намибии.

Другой обрабатывающий офицер в другом управлении занимается полезными ископаемыми вообще и урановой рудой в частности. На его стол тоже кладут это сообщение Оно может представлять некоторый интерес. В Намибии урановую руду добывают в огромных объемах. А зачем новые месторождения ищут? Им что, мало существующих? Почему?

Третий обрабатывающий офицер следит за попытками американских империалистов подчинить себе свободолюбивую Африку с ее природными богатствами. В этом сообщении угадывается какая-то интрига. Хорошо известно, что фирма ASPACO весьма крепко связана с американской атомной промышленностью.

Четвертому интересна чисто техническая сторона дела. Следует запрос: подтвердите, что речь идет именно об аппаратуре WSD-87.

Кто-то из получивших эту информацию ее принимает к сведению, никак не оценивая. А кто-то может сказать: а ведь в этом что-то есть. И поставит ПИ. Если еще один обрабатывающий офицер присвоит этому материалу такую оценку, то добывающий офицер получит две ПИ за один материал.

Иногда в «книге заказов» ВПК напротив некоторых пунктов в скобочках стояли буквы ПИ или Ц — добудь такую штуковину или такой документ, и указанная в книге оценка тебе гарантирована. В случае с французским ПТУ PC SS.10 в строке с заявкой на техническую документацию стояла буква Ц, и в строке с заявкой на образец — тоже Ц. Когда документация была добыта, а проблему рвущегося провода все равно решить не удалось, всем резидентам разослали шифровку: в строке с заявкой на образец французского ПТУРС букву Ц исправить на ОБ.

6

Большим достижением считалось получить оценку за добытый материал, который не числился ни в каких заданиях.

Большой неудачей считалось отсутствие оценок: материал отправлен, но он никого не заинтересовал, он никому не нужен. Пару раз такое простят. Потом обратят внимание. И сделают выводы.

Уходя в добывание, каждый офицер ГРУ старался навести справки во всех пяти обрабатывающих управлениях — вынюхивал, что в данный момент ценится выше всего. Уходящих в добывание офицеров во все эти управления пропускали беспрепятственно. Тут был взаимный интерес: добывающему офицеру нужно знать, на чем сейчас можно заработать оценки, обрабатывающим офицерам нужно проинструктировать добывающих, что надо искать в первую очередь.

Было одно исключение. На командный пункт, где обрабатывались информационные шифровки, уходящий в добывание офицер не мог попасть ни при каких обстоятельствах. Туда пускали только высшее руководство ГРУ и тех, кто непосредственно там работал.

Теперь представим себе, что какой-нибудь чрезвычайно хитрый Ваня или Петя перед уходом в добывание прошел по обрабатывающим управлениям и договорился с корешами: ты бы мне, браток, оценки повыше поставил, а я для тебя из-за бугра такое привезу!

В мое время это не проходило. Во-первых, офицерская честь в те времена не была пустым звуком, — по крайней мере, в ГРУ. Предложи такое кому-нибудь, и тебя сразу пошлют в известном направлении. Во-вторых, старший в каждой информационной группе имел звание полковника или капитана 1-го ранга и был не простым офицером, а матерым волком добывания, прошедшим как минимум пару командировок — к нему так просто не подкатишь. Да и ставить он имеет право только оценки ПИ. А начальник направления, который имеет право поставить «ценняк», — генерал-майор или контр-адмирал. Выше и заглядывать не стоит.

Но главное было в том, что сама система была устроена хитро. Все офицеры Информации были просто вынуждены ставить правильные оценки.