Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

5 июня 1925 г. на заседании Китайской комиссии Политбюро ЦК РКП(б) было принято предложение Фрунзе о формировании на территории Монголии для оказания помощи Фэн Юйсяну интернационального отряда в составе одного кавалерийского полка. Комплектование людского контингента полка предусматривалось произвести в Северо-Кавказском военном округе и из распущенных партизанских отрядов, а также добровольцев из Красной армии. Отряд должен был «существовать и действовать» как составная часть китайских войск. Формирование отряда предусматривалось произвести за счет имеющегося у Дальревкома «опийного фонда». Фрунзе должен был «…договориться с Дальбюро о порядке и формах реализации фонда».

А в июне того же года в центральной части Китая, в Кайфыне, в штабе командующего 2-й национальной армией генерала Юэ Вэйцзюня появились советские военные советники, возглавляемые Г Б. Скаловым⁷³ (псевдоним «Синани»).

Начальник штаба калганской группы советников, в последующем советник при начальнике связи НРА Н. В. Корнеев⁷⁴ (оперативный псевдоним «Андерс»), в своем докладе о работе группы отмечал иллюзии, которые питало руководство в Москве по поводу ситуации в Китае, а также ничем не оправданную поспешность при подготовке к отправке военных советников. Корнеев, в частности, писал:

«Москва представляла обстановку так, что военные действия – выступление Национально-революционной армии с национально-революционными целями – должны произойти в ближайшие месяц-два, и, соответственно, рисовала задачу группы как руководство национально-освободительной борьбой армии. При этом исходили из кратковременности войн в Китае и определили срок работы от 6 месяцев до одного года.

Подбор личного состава соответствовал такому взгляду на задачи группы. Начиная от начальника и донизу первоначального состава группы – никому не было указано на необходимость продолжительной и кропотливой работы в Китае; наоборот, кратковременность срока (½-1 год) усиленно подчеркивались, равно и необходимость напряженной короткой работы. Естественно, что в таких условиях в состав группы поголовно вошли не люди, решившие посвятить свою жизнь Китаю, а люди, лишь согласившиеся ненадолго оторваться от работы в Кр[асной] ар[мии] ради напряженной, непосредственно революционной работы в стране, представления о которой были самыми общими. Что для большинства членов группы поездка в Китай не была целью многих лет жизни, а лишь случайно представившимся эпизодом – об этом свидетельствует тот факт, что из группы лишь два человека до этого изучали английский язык, и лишь один из этих двух – китайский. Таким образом, сам подбор группы предопределял, что долго проработать в Китае она не способна…

За спешностью подбора последовала спешность подготовки. Не только подавляющее большинство группы не было знакомо с техникой конспирации, но и посылающие органы ее не соблюдали и не знали не только условий проезда по чужой территории, но и техники получения виз в Китпосольстве в Москве. Следствием этого явилась массовая явка новоиспеченных «коммерсантов» безо всяких деловых документов в китпосольство в Москве, отказы в визах, новая явка с «документами», поездка в специально прикрепленных вместо вагона-ресторана (для двух десятков «коммерсантов»!) спальных вагонах, штамп «Н. К. И. Д.» на проездных билетах «коммерсантов», неловкости на границе и т. д. Москве совершенно не были известны условия поездки через Монголию, не требующие строгих формальностей, и т. п. В результате поездка группы через Маньчжурию ни коим образом не могла укрыться от чжановского (Чжан Сюэляна. – Авт.) и японского сыска в Маньчжурии».

Ситуация не изменилась и по истечении года после прибытия в Китай первой партии военных советников (инструкторов). На их более строгий отбор было обращено внимание комиссии А. С. Бубнова в мае 1926 г. «Все отправляемые работники должны быть предварительно проинструктированы и пройти хотя бы краткий курс ознакомления с обстановкой в Китае в Восточном отделе Военной академии», – говорилось в практических предложениях комиссии. Учитывая, что инструкторы в большинстве случаев направлялись без знания китайского языка, а это мешало интенсивности и полезности работы, Карлу Радеку предлагалось обратить особое внимание на подготовку надежных и достаточно квалифицированных переводчиков в Университете трудящихся Китая им. Сунь Ятсена. Комиссия считала необходимым пересмотреть весь личный состав военных инструкторов в Китае и «…наметить как его освежение, так и пополнение». При этом подбор новых инструкторов должен был быть строго персональным с учетом как их квалификации, так и состояния здоровья и семейного положения.