Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа

1.3. Источниковедческие аспекты изучения художественного кинематографа

Визуализация истории непосредственно связана с введением в научный оборот новых комплексов изобразительных/визуальных исторических источников. Значимость информационного потенциала русской живописи XIX в., в которой «представлена вся история России, все важные темы того времени», отмечает Г. Пикхан. «Произведения художников могут быть историческим источником», – утверждает исследовательница, реализуя эту мысль в своем научном творчестве[37]. Все чаще основой для исторических исследований становятся фото- и кинодокументы.

Интерес к фотографии как особому виду исторического источника возник давно, и в наше время существует сложившаяся традиция изучения фотодокументов в контексте истории повседневности[38]. Кинодокументы становятся предметом исследования значительно реже[39]. Осторожность историков вполне понятна: признавая за кинодокументами способность отражения правды жизни, они пока не владеют необходимыми приемами их исторической интерпретации. Эмоциональное восприятие кино оказывается как правило более сильным, чем попытки его рационального анализа. Это порождает недоверие и влечет за собой отказ от использования этого источника в исторических исследованиях.

Традиционно кинодокументы подразделяются на два вида – документальные и художественные. Они различаются подходами к отражению реальности. Документальные фильмы обычно считаются более достоверными, чем художественные, поскольку фиксируют «объективную реальность»[40]. Художественное кино отражает вымышленную реальность и на этом основании его выводят за пределы «достоверного».

Между тем любые кинотексты – и документальные, и художественные – семиотичны, т. е. их основным элементом выступает образ, создаваемый различными средствами. Поскольку художественное кино обладает более широким спектром изобразительных средств – это не только режиссерский замысел, операторская работа, музыка, текст (как в документальном кино), но и игра актеров, диалоговый дискурс, декоративные эффекты и т. д., то оно способно более полно отразить реальность. Кроме того, любой фильм – это чаще всего результат коллективного творчества (режиссера, сценариста, актеров, оператора, композитора и проч.). Не забудем и о влиянии цензуры/рынка. В результате кино становится отражением коллективного сознательного и бессознательного, в том числе общественных мифов и стереотипов.

Проблема исторической интерпретации художественного кинематографа не нова, но, несмотря на все усилия заинтересованных лиц, остается маргинальной в исследовательском дискурсе. Тому есть несколько объяснений:

Во-первых, источниковедение аудиовизуальных источников чаще всего отталкивается от принципов толкования письменного текста, по-прежнему доминирующего на историческом исследовательском поле.

Во-вторых, многие исследователи полагают, что художественный текст в принципе невозможно корректно интерпретировать.

В-третьих, неприятие художественного кино как исторического источника базируется на том, что историк новейшего времени имеет возможность опираться на огромное количество документов, имеющих более «серьезную» репутацию. При ближайшем рассмотрении, однако, обнаруживается, что целый ряд проблем истории XX в., в том числе советского общества, не имеет должного источникового обеспечения. По сей день относительно небольшой круг авторов отваживается на изучение проблем общественного сознания советской эпохи или истории повседневности. Число подобных работ многократно уступает сочинениям по социально-экономической и политической истории.

При изучении советской истории из всего многообразия доступных источников традиционно используются нормативные, делопроизводственные и статистические. В меньшей степени востребованы периодическая печать и источники личного происхождения. Кроме того, не стоит забывать, что значительная часть источников упомянутых категорий по разным причинам недоступна исследователям.

Идея «вторичности» и «недостоверности» аудиовизуальных документов наиболее близка как раз тем историкам, которые представляют традиционные – политическое и экономическое – направления в изучении советской истории. С их точки зрения художественный кинематограф как источник вторичен постольку, поскольку близкая им проблематика хорошо обеспечена письменными документами различных типов.

Включение в исследовательский поиск аудиовизуальных источников не только способно расширить спектр традиционных исследовательских тем, но и расцветить новыми красками уже имеющиеся. Кроме того, в условиях «визуального поворота» оно неизбежно способствует расширению методологического и методического арсенала историка, актуализации его профессиональной деятельности с учетом современных требований.