Советские олимпийцы

Во всех странах ринги одинаковы. Валерий немало уже поездил по разным странам, а что запомнилось? Вокзалы? Как бы здания ни разнились по архитектуре, внутри похожи друг на друга. На вокзалах его всегда охватывало чувство тоски и одиночества, которое однажды пронзило его с такой силой… Это было в детстве, когда они с мамой вошли в ташкентский вокзал и им предстояло расстаться… Отели с их стерильной чистотой? Валерий не любил отели. Что еще успевает увидеть спортсмен во время короткой поездки? Залы для разминки, пропахшие потом, и комнаты для взвешивания? Ревущие, стонущие, ликующие и удрученно-молчаливые трибуны? Все так везде похоже… Ни один город на другой не похож, но всегда не хватает времени их рассмотреть. Конечно, организуют экскурсии, но или во время соревнований, или за день, за два до них, когда мысли заняты предстоящими боями, а едва они закончатся — тебе вручают обратный билет.

Вот он в Токио — встречи с этим городом он ждал, можно сказать, тринадцать лет. А что он видит? Тренировочный зал с кожаными мешками, свисающими с потолка, матами, сложенными горкой на полу и тот же ринг…

Разумеется, и здесь для участников организованы экскурсии, и улыбающиеся девушки-экскурсоводы в салонах автобусов одинаковыми голосами рассказывают о достопримечательностях. Поверните головы налево, поверните головы направо… Дворец микадо с большим парком и прилегающими к нему дворцами аристократии. Обратите внимание на… Теперь перед вами великолепные парки Шиба, которые по планировке и роскоши не имеют себе равных в мире. Шесть зданий, которые вы здесь видите, это гробницы шести сёогунов, правителей Японии. Храм Будды. Его архитектура не блещет оригинальностью, но мы сейчас остановимся, выйдем из автобуса, и я попрошу господ обратить внимание на отделку дверей, жертвенников, окон, на эти изумительные творения безвестных народных мастеров…

Валерий записывался на экскурсии, рассматривал украшения на жертвенниках и драконов на дверях, поворачивал голову направо и налево, и через потоки машин, через их сверкающие крыши, проносившиеся навстречу автобусу, обгонявшие его или отстававшие, через пестроту этих распластанных или горбатых, ужавшихся или разметавшихся автомобильных спин рассматривал дворец или купы деревьев; но больше просто смотрел на уличную толпу или пытался на ходу прочесть мелькающие рекламы. Токио жил Олимпиадой. О ней говорило, пело, кричало все вокруг. Рекламы не гасли и днем. Со стены небоскреба спускалась нога и пинала мяч. По крыше магазина метались страусята. Вдруг на их лапах появлялись перчатки, они принимались тузить друг друга. Опять бокс, о котором так хочется хоть на минуту забыть!

Закончив экскурсию, девушки-экскурсоводы просили Валерия сфотографироваться с ними. С такой же просьбой неоднократно обращались к нему и девушки, обслуживавшие олимпийскую деревню, — он еще до начала игр слыл знаменитостью. «А снимки-то будут?» — спрашивал Валерий по-английски… «О, моментально!» — отвечали ему, и действительно, фотографии выползали из камеры фотоаппарата. Такой способ мгновенного отпечатка изображения был для Валерия внове, он охотно позировал. В его домашнем альбоме сохранилось немало фотографий, привезенных из Токио.

По жеребьевке ему достался № 17. Это означало, что от участия в розыгрыше одной шестнадцатой финала он освобождается и вступит в спор сразу в одной восьмой. Кусикьянцу говорили: «Повезло твоему!» А он озабоченно поджимал губы. С одной-то стороны, на один бой меньше — меньше шансов получить травму, больше возможностей сохранить свежесть и энергию. Но Валерию — он прекрасно это знал — ожидание дается нелегко. Как бы не перегореть… Уже Сорокин выиграл свой первый бой, и Степашкин удачно стартовал… Баранников сломал палец в бою, врачи наложили ему шину. Но он сказал тренерам: «Буду продолжать!» И во второй раз поднялся на ринг. Больную правую руку он берег, бил левой — и выиграл. У боксеров есть такое выражение: «Выиграть одной левой» — это означает на их языке полное преимущество в технике. Его и продемонстрировал Баранников.

Уже вовсю крутилась махина соревнований, уже появились первые герои и неудачники, сенсации и сплетни, а для Валерия продолжалась канитель тренировок — утренних, дневных, вечерних… И Кусикьянц все больше мрачнел.

Они бегали между строениями олимпийской деревни. Тренировались. Отдыхали в шезлонгах, поставленных под деревьями. Ездили смотреть бои в огромный Айс Палас Каракуен, «ледяной дворец», где установлен был олимпийский ринг. Соревнования боксеров самые продолжительные на Олимпиаде, длятся две недели. Разыграли медали легкоатлеты, закончили свои схватки борцы и превратились в обыкновенных болельщиков. Им не надо с тревогой вставать на весы и считать каждый глоток воды. Можно спать сколько захочется. «Ничего, и мы погуляем!» — успокаивал Кусикьянц. «Погуляешь тут!» — махал рукой Валерий.