Советские олимпийцы

Со временем этот прием был реабилитирован, однако всегда оставался произведением «низкого штиля». И уж, во всяком случае, никогда не применялся как элемент тактики, никому не приходило в голову основывать на нем целиком боевую задачу. Кажется, первым это сделал Мохамед Али, использовав глухую защиту как своеобразное и действенное тактическое оружие. Это было оригинальное новшество на ринге, еще раз подтверждающее замечательную одаренность негритянского боксера. Особенно показательны в этом отношении его бои с Фрезиером и Форменом. С последним он бился в Уганде на звание абсолютного чемпиона мира — и семь с половиной раундов отсиживался за перекрестием локтей и перчаток, позволяя конкуренту, ярость и мощь ударов которого не ведали границ, попусту растрачивать свои силы. Лишь изредка он переходил в молниеносные контратаки, потрясавшие Формена. А в восьмом раунде, почувствовав, что энергия соперника идет на убыль, незаметно изготовившись, он провел блестящую комбинацию, которую потом бесчисленное количество раз показывали в замедленном изображении все телекомпании мира. Формен был повержен.

Но то на профессиональном ринге! Там бой длится пятнадцать раундов, и есть, следовательно, возможность, проиграв семь раундов (или, выражаясь по-боксерски, отдав семь раундов), взять свое в восьмом. В любительском боксе всего три раунда, и здесь действует правило наказания за пассивность. Если боксер слишком долго избегает боя, каким бы способом это ни производилось: умелой ли работой ног, или сближением, «клинчеванием», или глухой защитой, — ему объявляют предупреждение, что влечет за собой лишение вспомогательных очков. Казалось бы, нет возможности строить свою тактику на пассивной обороне, но именно это и сделал Тадеуш Валасек.

Его план был прост, и он претворил его в жизнь с редкостным самообладанием. Едва Попенченко в своем стремлении обострить игру открывал скорострельный огонь, Валесек «убегал в бункер» — уходил в глухую защиту, обдуманную, статичную и не лишенную изящества, но пребывал в ней ровно столько, чтобы переждать первый вал разрывов, и, угадав легкое замедление в темпе противника, сам переходил в атаку, которую, правда, Попенченко без труда пресекал. Таким образом, у судьи не было повода «наказать» Валасека за пассивность.

Это было воистину захватывающее зрелище. Может быть, оно больше говорило глазу знатока, чем чувству неискушенного зрителя. В бою не было громыхающих падений, эффектных шлепков и тому подобных штук. Было напряженное единоборство двух умных больших мастеров, непрерывно изобретающих все новые комбинации, расставляющих друг другу ловушки, непрерывно наблюдающих друг за другом в вихревом поединке. Атакуя, Валасек не столько заботился о точности попаданий, сколько о быстроте, и мгновенно прекращал активные действия, как только возникала опасность. Атаки Попенченко были весомее и разнообразнее, но самое острие их, которое должно было бы пронзить Валасека, увязало в глухой защите. Раскрыть ее Валерию не удавалось.

Во время одной из схваток Тадеуш шепнул Попенченко: «Что ты бьешь меня так сильно, Валерий, я же не мешок!» Это еще одно свидетельство огромного самообладания Валасека. Он еще находил время шутить! После боя, пожимая друг другу руки, они обменялись следующими репликами: «А все-таки не выиграл!» — сказал Валерий. «Но ведь и ты не выиграл!» — парировал Валасек. Если бы в боксе была ничья, то она была бы самым закономерным судейским решением в этом отличном поединке мастеров мирового класса. Но ничьей в боксе нет. Подсчитав очки и присовокупив к ним личное зрительное восприятие (судейство в боксе субъективно), судьи отдали предпочтение поляку.

— Теперь в Москве через месяц! — крикнул Валерий, пролезая под канатами.

— Теперь у вас! — ответил Тадеуш.

Соревнования на Кубок Европы проводились в два тура, команды встречались на ринге соперников и на своем. Через месяц польские боксеры должны были нанести ответный визит в Москву, и Валерий беспокоился, приедет ли Валасек. Тот обещал и сдержал свое слово. Забегая вперед, скажем, что в Москве Валерий взял реванш. Кусикьянц тревожился, что неудача в Лодзи пошатнет положение Попенченко в сборной, а в преддверии Олимпиады это было крайне нежелательно. Этого не произошло, потому что Валерий быстро и уверенно отыгрался.

Нужно признать, что ему в известной степени повезло. Очень вовремя он познакомился со своеобразной тактикой, примененной Валасеком! Когда на Олимпиаде ее попытался применить Даркей (а потом и сам Валасек еще раз), Валерия она не застала врасплох: он был готов, он знал, как нужно действовать.

12