Советские олимпийцы

13

Таня Вологдина, невысокая веселая девушка с ладной фигурой, к боксу была равнодушна. Она не любила и спортивных передач по телевизору, и, если так совпадало, что во время вечеринок передавали футбол и ребята усаживались напротив «ящика», она прямо негодовала: «Надо же, для чего мы сюда пришли?» Ей хотелось танцевать.

Как-то, когда собрались на дне рождения подружки, с ребятами творилось что-то неописуемое. Передавали бокс, дрался какой-то Попенченко. Таня, конечно, прекрасно знала, что на этом Попенченко с ума сошел весь Ленинград, но не портить же было вечер! Она подошла и выключила телевизор.

Что тут началось! На нее накинулись, телевизор опять включили, гвалт стоял невыносимый. Ребята размахивали руками: третий раунд, третий раунд, как она не понимает, третий раунд. Подумаешь, третий раунд. И, хлопнув дверью, ушла в другую комнату.

…Однажды в воскресный зимний день Таня с подругой пошли в Эрмитаж. Народу здесь, как всегда в выходные дни, было много. В одном из коридоров в сутолоке нос к носу столкнулись с двумя моряками. «Здравствуй!» — воскликнула подруга. Один из моряков оказался ее приятелем. Другой был высоким статным офицером с короткой стрижкой и удивительно знакомым лицом. Таня никак не могла вспомнить, где она его видела. Представились, как положено. Высокий назвался картавя:

— Валерий!

Они прошли, разговаривая и разглядывая картины, галерею 1812 года, «малых голландцев», испанский зал, и только тут, улучив минутку, — подружка шепнула, что это тот самый Валерий, который Попенченко. Таня и виду не подала, что когда-нибудь слышала эту фамилию.

Когда компания вышла на Дворцовую площадь, подруга с приятелем незаметно отделились. Таня с Валерием остались вдвоем. Они бродили по набережной Фонтанки, стояли на мосту и опять куда-то шли. Валерий вспоминал годы учебы в суворовском, первые свои бои. Его словно прорвало, он говорил, говорил и не мог остановиться. Наверное, потому что на него вопрошающе и с ожиданием смотрели голубые глаза и на ресницы их садился снежок… У Апраксина двора, куда неизвестно как вышли, он принялся декламировать стихи. Он читал Есенина, Лермонтова и своего любимого Пушкина.

Прошло три месяца, и молодые сыграли свадьбу. Семья Вологдиных была многоликая, дружная, и Валерия приняла с радостью. Происхождение свое семья вела от крепостного и этим очень гордилась. В первый же свободный вечерок Валерия усадили за стол и раскрыли перед ним семейный кондуит. В нем было нарисовано родословное древо. «Вот, — показали ему, — основоположник фамилии». В XVIII столетии управляющий графа Строганова купил у помещика из Вологодской губернии молодого крестьянина «сообразительности и телесной крепости превосходной» и привез в Пермь. На Урале граф развивал металлургическое дело, и нужны были рабочие руки. Здесь парню, чтобы отличать его от других крестьян, вывезенных из разных губерний России, присвоили фамилию Вологдин. Вот и пошли Вологдины.

Скоро Валерий знал всю историю семьи и охотно рассказывал своим друзьям. Когда они приходили к нему, он сам теперь сажал их за стол и раскрывал кондуит. Внук первого Вологдина, Петр Александрович, обосновался в Куве. Крестьянскую реформу он встретил в двадцатилетием возрасте. Кончил так называемую земледельческую школу, в которой преподавали начатки агрономии и геологии. Работал горным смотрителем, но известность в крае получил как умелец и изобретатель всяких машин и приспособлений. Он сконструировал тележку для откатки руды из шахты, веялку, получившую большое распространение, проводил опытные посадки картофеля и ягодных кустарников, чтобы отобрать высокоурожайные сорта. Самостоятельно выучился играть на разных музыкальных инструментах, рисовать. Собрал обширную библиотеку, попользоваться которой приезжали любители книг издалека. Славу ее дополняла коллекция акварелей, исполненных на сюжеты из жизни пермяков и коми.

В своем городе он разбил парк и построил клуб «для семейных вечеров», а возле него поставил солнечные часы. Они сохранились до сих пор.

У Петра Александровича было шестеро детей. Всем им он дал превосходное образование. Один сын стал профессором металловедения, другой — юристом и деятелем народного образования, третий — выдающимся ученым в области высокочастотной техники. Четвертый, тоже профессор, — Виктор Петрович, Танин дедушка, — создал первую в стране лабораторию электросварки. Виктор Петрович играл на виолончели и скрипке, жена его была профессиональной пианисткой, дети играли в любительском оркестре.

Любовь к технике и музыке унаследовало и младшее поколение Вологдиных. Собирались то у одних, то у других на квартире, пели, играли на фортепьяно. Валерий быстро со всеми сблизился. Инженерные проблемы он понимал, и, когда при нем затевались разговоры на подобные темы (а в основном об этом и велись разговоры), он живо их подхватывал; когда же он рассказывал о своих кондиционерах, его слушали со вниманием и в ника-ли во все мелочи. Он даже пробовал петь на семейных музыкальных вечерах!