Июль. За Уралом пора сенокосаУже отзвенела давно.В полях яровых наливается просо,Пшеничное крепнет зерно.Кузнечик в гречихе трещит неумолчно,Высоко взлетают стрижи.А здесь, на Посьете, в тумане молочномХолодная полночь лежит.И тянутся белые дымные косыПо ветру на скаты высот.Горбатая сопка, гранитная осыпь,В окопе, под осыпью, — взвод.Поодаль немного болотные кочки,В густом тростнике берега.На сопке вверху пулеметные точки,Бетонные гнезда врага.Прошел уже час, как уполз осторожноРазведчик на сопку, и вотЕго ожидает в окопе тревожноДозорный недремлющий взвод.Безмолвны горы обнаженные скаты,Всё тихо пока, всё молчит.Но вдруг загремели ручные гранатыНа сопке в туманной ночи.Еще и еще, за разрывом разрывы,Протявкал и смолк пулемет.Вот кто-то по осыпи рядом с обрывомНетвердой походкой идет.Упал. Тяжелы, видно, горные тропы,Лежит он в крови и пыли.Уже санитары бегут из окопа,Бойца поднимают с земли.«Скажите комвзводу — врага пораженьеВ бою неминуемо ждет.Готов для атаки проход в загражденьи,Гранатой разбит пулемет…»Всё тихо, так тихо здесь в сумраке мглистом,Что слышно биенье сердец.На кровью залитой земле каменистойЗабылся и бредит боец.И видится парню знакомое небо,Просторы поёмных лугов,Шумящие полосы проса и хлебаИ серые шлемы стогов.Под ветром сухие проселки пылятся,Бегут ручейки под бугром,И машет ветряк, и не может подняться,Как птица с подбитым крылом…Очнулся, глаза приоткрыл и устало,Чуть слышно, промолвил: «Друзья,В Тамбовском районе, в колхозе осталасьМоя небольшая семья.Так матери вы не пишите, пожалуй,Я сам напишу ей… потом…А брату родному… На возрасте малый…Пусть едет сюда…» И с трудомРазведчик на локте поднялся. Но скороУпал и забылся опять.Сползал, осыпая росинки на горы,Туман в приозерную падь.Взлетало широкое пламя рассветаНад гладью воды голубой.За землю Тамбова, Ташкента, ПосьетаШли дети республики в бой.<1939>