Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

С завистью большой и затаенной
На отца смотрел я потому,
Что наган тяжелый, вороненый
Партия доверила ему.
Вечерами зимними, при лампе,
Он рассказывал,
                            как их отряд
Атакующей кулацкой банде
Указал штыками путь назад;
Как в сугробы падали бандиты,
Черной кровью прожигая снег;
Как взвивался пулями пробитый
Красный флаг над сотней человек;
Как партийцы шли вперед бесстрашно,
Шли,
           а ветер заглушал «ура-а»,
Как скрестили в схватке рукопашной
Взгляд со взглядом,
                                   штык с штыком врага…

Наизусть я знал рассказ подробный.

Каждый вечер всё же мне опять
Вдруг казались неправдоподобны
Стулья,
              шкаф,
                       и лампа,
                                       и кровать.
Все они куда-то исчезали,
Стены расступались,
                                      и тогда
Предо мной бесшумно проплывали
Тучи дыма,
                  флаги и снега…

Вспоминаю с гордостью теперь я

Про рассказы своего отца.
Самому мне Родина доверит
Славное оружие бойца.
Охватило страны пламя злое
Новых разрушительных боев,
Вовремя пришло ты, боевое
Совершеннолетие мое.
Встану я, решительный и зоркий,
На родном советском рубеже
С кимовским значком на гимнастерке,
С легкою винтовкою в руке.
И откуда б враг ни появился —
С суши,
           с моря
                       или с вышины, —
Будут счастья нашего границы
От него везде защищены.
Наши танки
                   ринутся рядами,
Эскадрильи
                   небо истемнят,
Грозными спокойными штыками
Мы врагу
                   укажем путь назад.

1939?

23. МАВЗОЛЕЙ

Густые толпы дружного народа,
Серьезный вид родителей моих
И лица застывающих у входа
Безмолвных и суровых часовых.
Мы подходили тихими шагами,
Ступая в такт смолкающим сердцам.
Какими мне стихами и словами
То описать,
                    что я увидел там?
Закрыв глаза полоской светлых век,
Лежал,
            на грудь
                        как будто подняв руку,
Недвижный,
                 бледный человек.
Казалось,
                 он
                         прислушивался к звуку,
К шагам людей, идущих чередой.
И слышал,
                   точно клятву,
                                        как поруку:
«За дело Ленина
                                 мы все готовы в бой!»

<1940>

24. СКВОЗЬ ЛИВЕНЬ