Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Иначе говоря, очень важен был доступ к транспортным потокам, который в основном зависел от звания. Костюмы, гармони, небольшие подарки для близких рядовые могли унести сами. Но что было делать, скажем, с мелким колесным транспортом, не бросишь же такое добро на произвол судьбы? «Тысячи велосипедов и мотоциклов, попробуй провези их через всю Европу. Эшелоны-то состояли из теплушек: сорок человек или восемь лошадей. Ведь ехали миллионы рядовых, самая настоящая армия-победительница. Генералы и офицеры свои велосипеды доставляли каким-то более хитрым способом»[134]. 9 июня 1945 года государство установило нормативы вывоза: генералам разрешалось вывезти автомобиль, пианино или рояль, радиоприемник, охотничье ружье и часы, а остальным офицерам можно было бесплатно отправить домой мотоцикл или велосипед. Кроме того, и тем, и другим позволялось покупать «в необходимых количествах» ковры, гобелены, меха, посуду и другие потребительские товары[135]. Но установленные ограничения часто игнорировались. Привычка высокопоставленных военных вывозить из оккупированной Германии неимоверное количество товаров была использована Сталиным и его приспешниками в расправах с неугодными представителями генералитета в послевоенное время. В 1947 году сам маршал Жуков был обвинен в грабежах и мародерстве в Германии[136].

Подобные обвинения в адрес высшего военного руководства не всегда были безосновательными. В 1945 году некий командир полка конфисковал все «трофейные товары и продукты» у своих подчиненных только для того, чтобы отобрать лучшее для себя. Он также незаконно «реквизировал» автомобиль, который впоследствии продал за 15 тысяч рублей. Другой военачальник, генерал-майор, приказывал своим подчиненным в Германии красть для него вещи, которые он затем отправлял по железной дороге своей семье в Москву: среди этой «добычи» были 1700 метров разнообразных тканей, «много изделий из кожи», картины, мебель, сахар и полкилограмма золота. Если во время войны генералы редко получали взыскания по партийной линии, то с окончания боевых действий по 1946 год 85 генералов были подвергнуты дисциплинарным санкциям, причем двадцать из них были исключены из партии. Как правило, основаниями для разбирательств служили три причины: «недостойное поведение в быту» (то есть пьянство и сексуальные скандалы), злоупотребление служебным положением в корыстных целях и «незаконное приобретение трофейного имущества»[137]. Отнюдь не случайно тем попавшим в официальную справку военнослужащим, которому удалось в спецпоезде, отправлявшемся из Берлина, найти место для рояля, мягкой мебели, картин, посуды, а также женских украшений, оказался не рядовой, а капитан[138]. Перебежчик Петр Пирогов рассказывал в 1950 году, как политрук его полка использовал самолет, чтобы после Победы отправлять своей жене «всякое женское барахло»[139].

Таким образом, среди тех военнослужащих, которые в 1945-м отказывались устраиваться на работу из-за того, что привезли домой «достаточно, чтобы прожить от одного года до двадцати лет», скорее всего, преобладали офицеры, а не рядовые бойцы[140]. Что же касается большинства ветеранов, то для них материальная сторона Победы выглядела примерно так же, как и для фронтовика, будущего поэта-песенника Михаила Танича: «Серые шинели, розовые сны – это все, что мы сумели принести с войны»[141]. Те, кто считал мародерство отвратительным или не желал марать руки вещами, принадлежавшими ненавистному врагу, вообще возвращались из Германии только со своими старыми шинелями[142].