Советский анекдот (Указатель сюжетов)

При отсутствии каких-либо пояснений этот текст очевидно воспринимается как анекдот, высмеивающий идеологизацию школьного образования. Удачно переосмысленная цитата из стихотворения Пушкина записана в тетради «Bon mots» под номером 11 [СН 1924 – 1937: № 11] и спустя несколько десятков лет отчеркнута Соколовой зеленым фломастером – это косвенным образом подтверждает то, что скорее всего именно эта запись была позже «развернута» в текст анекдота. При этом в нашем распоряжении есть мемуарная зарисовка времен поездки Н.В. Соколовой в Одессу в середине 1920-х годов:

Взрослые поспорили о том, какой пароход прошел час назад мимо пляжа. Шел он далеко, на самом горизонте, название не прочитаешь. Мы с отцом были на пляже, а дядя Марк – наверху на даче, довольно далеко, но все равно он стоит на своем. Каждый одессит уверен, что может узнать любое судно по кончикам труб и даже, кажется, по дыму из труб. Отец, заканчивая спор, решительно выкладывает дяде Марку последний решающий аргумент: «Ведь сказано у товарища Пушкина: стояли МЫ на берегу, НЕ ВЫ!». – СБ: 1926 [СН 2000 – 2002: без н.с.].

Мы видим, что собиратель не различает тексты разных жанров или не видит необходимости пояснять эти различия возможным читателям. Так, в 1991 году в журнале «Огонек» Соколова опубликовала «анекдот»:

Рабфаковка ищет в алфавитном указателе к учебнику Каутского. «На “Сэ” нету». – «Почему на “Сэ”?» – «А как же? Социал-кровавая-собака-Каутский» [СН 1991: 29 – 30].

Запись этого текста в ее неопубликованном сборнике выглядит немного по-другому:

Отец сочиняет анекдот. «Рабфаковка ищет в алфавитном указателе к учебнику Карла Каутского. «На “Сэ” нету». – «Почему на “Сэ”?» – «А как же. Социал-кровая-собака-Каутский». Вечером отец рассказывает анекдот уже иначе, короче. «Молодая библиотекарша искала Каутского на “Р”. Думала, что у него двойная фамилия – Ренегат-Каутский. Как Конан-Дойл». – СБ: *1926 [СН 2000 – 2002: без н.с.].

Совершенно понятно, что этот текст нельзя считать аутентичным текстом советского фольклора и использовать иначе как пример фальсификации – осознанной или неосознанной.

Еще один характерный пример искажения текста. В левом столбце приведенной ниже таблицы – запись начала тридцатых годов из тетради «Bon mots», в правой – этот же текст из последней редакции сборника:

Принципиальна не замена одного из героев – для подобного рода текстов это совершенно нормально; ремарка из ранней записи «до сих пор – факт», позже опущенная собирателем, сразу дает нам основания для целого ряда вопросов к тексту. Что это – авторское переосмысление анекдота, дошедшего до нас только в одной записи, импровизация над реальной театральной историей, – на данном материале мы не можем ничего утверждать с достаточной долей ответственности.

Последние редакции собрания Н.В. Соколовой складывались уже в современной России, после выхода в свет всех крупных сборников советских анекдотов. Совершенно очевидно, что Н.В. использовала в качестве источника минимум одно издание – собрание Д. Штурман и С. Тиктина. В собрании Соколовой нет прямых цитат из собраний предшественников – всякий раз она целиком переписывала текст, но близость ее коллекции и [ШТ 1986] очевидна – подавляющее большинство сюжетов, опубликованных в израильской коллекции, имеют аналог в собрании Соколовой. В значительной части случаев сюжеты, сильно варьирующиеся в записях из прочих источников, в этих двух сборниках относительно близки, но запись Соловой почти всегда больше, с некоторым количеством довольно бессмысленных для сюжета подробностей и, возможно, с несколькими вариантами концовки, часто очень ходульными. Примеров этому много, в качестве характерного можно привести сюжет № 5659. Мы нашли две его фиксации – первую из собрания [ШТ 1987: 510] мы целиком привели в Указателе; вторую, представленную в Указателе только шифром, отсылающим к собранию Соколовой, позволим себе процитировать ниже: