Советский ас Александр Клубов

«— Вот и «настроение» идет! — вскакивает на ноги Володя Душанин и, широко шагая, торопится навстречу почтальону Ане Родниковой, выполняющей эти обязанности «по совместительству»: основная ее специальность — мастер по вооружению.

— Письма, ребята! Письма! — И начинает Аня выкрикивать фамилии.

Кто был на войне, тот помнит, тот хорошо знает, как ждали фронтовики вестей от своих близких.

Добровольные помощники вызвались содействовать Ане в ее благородном деле: дублируют, громко называют фамилии счастливчиков — и «треугольнички» быстро находят своих адресатов. Ребята уединяются, с какой-то жадностью, с упоением читают каждое слово, каждую строку, выведенную рукой близкого, дорогого человека. Одни улыбаются, другие хмурятся, третьи — сосредоточенно строги, четвертые чем-то взволнованы, обескуражены. Эмоции!.. Не всем приносят такие долгожданные письма радость и удовлетворение. Нередко несут они и тревогу, и печаль, и горе. Война!..»

Александр писем из Ленинграда не получал. Связь с братом Алексеем также прервалась. Можно представить себе его настроение в такие минуты.

Некое трагическое предчувствие всегда жило в его душе. К.В. Сухов описал в своей книге случай, когда во время затишья авиаторам в клубе давали концерт. Артисты где-то задерживались. «И вдруг на авансцену вышли два Героя Советского Союза — Александр Клубов и Николай Лавицкий. И заполнили паузу импровизацией. Лавицкий хорошо играл на гитаре, а солировал — Клубов.

Целый час выступал этот своеобразный дуэт, исполнил несколько романсов; потом поочередно Николай и Александр читали стихи...

Клубов прочитал на память пушкинские стихотворения. Потом читал Блока — «Русь» и «На поле Куликовом». Затем вдвоем с Лавицким исполнили песни на стихи Есенина. Они пели «Клен ты мой опавший», и многие в зале плакали: здесь были и воины разных возрастов, и эвакуированные, и местные жители — и у каждого был свой клен».

1944 год. 10 марта при перегонке новых «Аэрокобр» погиб Николай Лавицкий. Высота полета из-за низкой облачности была всего 300—400 метров. В левой плоскости самолета произошло короткое замыкание, вспыхнул пожар. Летчик принял решение немедленно произвести вынужденную посадку, но огонь уже ворвался в кабину. «Кобра» ударилась о землю под углом, на высокой скорости. Более ста воздушных боев провел Николай Лавицкий, сбил 20 немецких самолетов, а погиб из-за технической неисправности. Такова была судьба летчика... В летной куртке рядом с офицерским удостоверением личности и партийным билетом нашли конверт с надписью «Память Смоленщины» (родина Лавицкого), в который был вложен осенний кленовый лист.

После долгого ожидания Александр получил скорбные вести из освобожденного Ленинграда: его брат Николай, танкист, погиб в бою на Карельском перешейке, мать Александра Константиновна умерла в первую блокадную зиму в больнице, Лида убита осколком бомбы на Обводном канале во время дежурства на посту ПВО, похоронена в братской могиле.

А затем последовала еще одна смерть. 10 мая в учебно-тренировочном полете Иван Олефиренко сорвался в плоский штопор. Он пытался спасти машину, но вывести ее в горизонтальный полет не смог. Лишь на высоте 100 метров летчик выбросился с парашютом, который уже не успел полностью раскрыться. На месте катастрофы однополчане увидели страшную картину: летчик разбился при ударе о землю — перелом основания черепа, разорванный живот.

Гвардии капитан Олефиренко, кубанский казак, за август—декабрь 1943-го сбил 15 самолетов, среди них, помимо трех Ю-87, одного Ю-88 и трех «Мессершмит-тов», были такие «звери», как бомбардировщик Хе-111, два транспортных Ю-52, три «рамы» ФВ-189, «Савойя-62». Редкостный набор сбитых.

Летчик, безусловно, заслужил звание Героя Советского Союза, которое так и не получил.

Причиной катастрофы, как пишет А.И. Покрышкин, стала забытая техником в хвостовом отсеке сумка с инструментами, которая нарушила центровку.

В тот день дивизия получила приказ перебазироваться на румынский аэродром Стефанешти, в состав 5-й воздушной армии. Покрышкинцам предстояло принять участие в воздушном сражении под Яссами. В штабе 7-го авиакорпуса, при докладе Покрышкина командиру А.В. Утину, нежданно-негаданно появились заместитель командира дивизии Н.В. Исаев и замполит Д.К. Мачнев. Покрышкин вспоминал:

«Исаев заявил:

— Решил прилететь и доложить о том, что в дивизии творится что-то непонятное».

Рассказав о гибели комэска, Исаев сообщил, что после поминок Клубов, друживший с Олефиренко, поссорился с мотористом из другого полка и якобы его застрелил. Покрышкин поначалу не может вымолвить ни слова, он потрясен. Затем со злостью спрашивает:

— А вы, товарищ Исаев, что там делали? Как вы допустили полеты без опытного техсостава, а также поминки со спиртным?

Винит он и исполняющего обязанности командира полка Г. Речкалова, который должным образом не организовал осмотр самолетов и полеты.