Советский Азербайджан. От оттепели к заморозкам (1959-1969)

10 декабря 1959 г. вопрос А. М. Набизаде обсуждался на партийном собрании в Кировабадской городской больнице, и ему был вынесен выговор[220].

Такие же профилактические меры были приняты в отношении Савалана Джавад-оглы Алиева, тракториста треста «Газстрой», родившегося в 1931 г. в Физули, который расклеивал листовки на телеграфных столбах вдоль течения реки Гянджачай. В них он выражал недовольство существовавшим в СССР строем, безработицей, охватившей страну, призывал рабочих объединиться в борьбе против власти[221]. 11 декабря 1959 г. собрание трудового коллектива треста «Газстрой» в составе 80 чел. приняло решение: «Учитывая молодость Алиева, службу в рядах Советской армии, добросовестное отношения к труду и то, что он раскаивается в совершенном проступке и ничего подобного больше не допустит, просить органы госбезопасности не привлекать его к уголовной ответственности и дать Алиева на поруки коллективу»[222].

В 1959 г. органы КГБ в общей сложности провели профилактические беседы с 54 лицами[223]. Следует отметить, что в 1960 г. органы госбезопасности предпочитали такие беседы арестам. В феврале того же года механик теплохода «Цюрупа», комсомолец Нариман Юсиф-оглы Гусейнов, 1936 года рождения, находясь в межрейсовом доме отдыха Каспийского пароходства, во время спора допустил резкие националистические выпады в адрес лиц русской национальности. При проверке деятельности Гусейнова органами госбезопасности выяснилось, что подобные поступки наблюдались за ним и раньше. Н. Ю. Гусейнов был вызван в КГБ, с ним проведена профилактическая беседа, о его националистических взглядах сообщено партийной организации Управления Каспийского пароходства с рекомендацией держать его поведение на контроле[224].

Агентура КГБ донесла, что в марте 1960 г. студент 3-го курса лечебно-профилактического факультета Азербайджанского медицинского института им. Н. Нариманова Мурад Мустафа-оглы Гаджиев допустил националистические высказывания в адрес одного из руководителей партии и советского государства, под которым подразумевался Хрущев. В ходе оперативной разработки двое свидетелей подтвердили, что в поведении Гаджиева наблюдаются антисоветские и националистические тенденции. Во время беседы в КГБ Гаджиев отрицал ведение антисоветской пропаганды среди студентов, но признал свою вину в национализме. Согласно данным КГБ, в дальнейшем он прекратил разговоры националистического характера [225].

По информации, поступившей в КГБ, Агакерим Джавадов, 1917 года рождения, образование – 5 классов, проводник вагона бакинского электродепо, употребил в присутствии группы железнодорожников националистические выражения в адрес русского народа и конкретно Хрущева. Агентурные данные показали, что он часто выступал с разного рода антисоветскими сентенциями. В донесении КГБ говорилось, что политически вредные разговоры, ведущиеся Джавадовым, объясняются его отсталостью: он не читает газет, не слушает радио, не смотрит телепередачи и не участвует в общественной жизни коллектива. Учитывая ранение во время Великой Отечественной войны, после консультаций в Наримановском райкоме партии г. Баку было принято решение ограничиться беседой в профсоюзном комитете электродепо, а также обсуждением на собрании трудового коллектива с участием уполномоченного КГБ[226].

Участники одного тайного собрания 17 декабря 1962 г. создали «Национальный штаб Азербайджана», избрав его председателем Октая Рафили, а заместителем председателя Худу Мамедова. Главной целью штаба было добиваться назначения на все руководящие должности в республике лиц из числа азербайджанцев, чтобы вопросы, связанные с бюджетом республики, решались в Баку, а не в Москве [227]. В начале 1960-х гг. группа студентов Азгосуниверситета объединилась вокруг студента факультета востоковедения Абульфаза Алиева, будущего президента Азербайджанской Республики Эльчибея. Они организовали сеть тайных кружков по 3–5 чел., которые пытались вести среди студентов диссидентскую работу[228].