Советский космический блеф

Эти предложения Королева были приняты как-будто благосклонно. Обрадованный конструктор пообещал взамен новым «хозяевам», что постарается напоследок обогнать американцев еще в одном деле — выводе человека из корабля в открытый космос. Было известно, что в первом же пилотируемом полете «Джемини» астронавты США намереваются открыть люк и разгерметизировать кабину, после чего герметизировать ее вновь и восстановить внутреннее давление. А во втором поете «Джемини», вскоре после первого, предполагался выход одного из астронавтов на «прогулку». Вот это американское «расписание», как всегда объявленное заранее, Королев и собирался «обойти» еще одним полетом «шарика» по совершенно той же программе, по какой летал «Восход», а до него «Восток-2», а до него собаки.

Разумеется, это предложение было тоже принято, и в институте закипела подготовка корабля — ракета ведь была готова и отработана.

По предложению Воскресенского, решено было не разгерметизировать «шарик» в полете. Пошли более простым путем — к выходному люку корабля приставили легкую «трубу» — шлюзовую камеру, в которую космонавт должен был влезать перед открытием наружного люка. Этот люк подлежал открытию после того, как второй космонавт закроет за вышедшим внутренний люк. Вход в корабль осуществлялся в обратной последовательности. В полете эта конструкция чуть не стоила жизни Алексею Леонову и в дальнейшем никогда больше не применялась.

Работу над видоизмененным «шариком» с двумя космонавтами и шлюзовой камерой прервала смерть Воскресенского. Он работал до последней недели жизни и в больнице продолжал интересоваться, как идут дела. Человеку в 52 года не верилось, что наступает конец — но его часы были сочтены. Годы тюрьмы, десятилетия безостановочной изнурительной работы, постоянное нервное напряжение — вот что свело в могилу этого исключительно одаренного человека.

Уход из жизни Воскресенского очень явственно подкосил Королева. В последний год жизни его ничто уже не веселило. На могиле своего заместителя Королев сказал, что если бы не он, то первый спутник не был бы запущен раньше американцев.

Буквально на следующий день после похорон Королеву пришлось опять работать с полной нагрузкой, хотя он чувствовал себя физически очень скверно: пришло сообщение, что «Джемини» запустят 23 марта. Нужно было поспеть со стартом непременно раньше этого дня. Хрущева больше не было в Кремле, «новые» не подгоняли телефонными звонками и вызовами, но представление о том, что нужно было во что бы то ни стало, любыми средствами вылететь хоть на день раньше американцев — это представление оставалось. Действовала та психологическая инерция, которая играет и по сей день огромную роль во всей жизни Советского Союза.

В работе над «Восходом-2» (так был назван корабль) тоже пришлось решать множество весовых головоломок. Два космонавта в скафандрах весили не намного меньше, чем трое в курточках. Кроме того, был шлюзовой отсек, отсутствовавший в предыдущем «шарике». Правда, теперь можно было дополнительно сократить запас бортовых средств жизнеобеспечения: кислорода на два с половиной дня, питания и воды — на два дня, из расчета на двоих. «Сгонка веса» корабля отняла много времени, тем более, что не было больше Воскресенского с его непрерывным «фонтаном идей». На испытания осталось меньше месяца.

В качестве экипажа «Восхода-2» утвердили Павла Беляева и Алексея Леонова, который одно время был кандидатом в космонавты № 1. Он был очень ловким, физическим тренированным человеком, превосходным парашютистом, неплохим летчиком. Кроме всего прочего, он недурно рисовал. Ему предстояло научиться вылезать через шлюз, и спустя неделю после начала тренировки он научился выполнять эту операцию за минуту с завязанными глазами.

Корабль «Восход-2» принял старт в 10 часов утра 18 марта — за пять дней до полета «Джемини-3» с Гриссомом и Янгом. По радио торжественно сообщили, что корабль запущен и вышел на орбиту, но даже тогда ничего не сказали о цели полета. И лишь после выхода Леонова из «шарика» было передано об этом экстренное сообщение. С Хрущевым или без, но «предохранительная секретность» оставалась.

Примерно через час было сообщено, что Леонов вернулся в кабину, хотя от открытия наружного люка до его задраивания прошло около 20 минут. Дело в том, что минуты были весьма драматическими.

Выход Леонова прошел без происшествий. Когда космонавт находился вне корабля, с ним по радио связался Королев. На десятой минуте пребывания в открытом космосе он велел космонавту входить обратно. И тут оказалось, что сделать это не так просто.