Советский оккультизм. Тайны НКВД и КГБ

А теперь вернемся к уже упоминавшемуся ранее чекисту по имени Глеб Иванович Бокий.

Секретная лаборатория нейроэнергетики, которая финансировалась спецотделом при ОГПУ и им же финансировала, просуществовала до мая 1937 года, всего — двенадцать лет. Руководил же означенным спецотделом Глеб Иванович Бокий — выходец из старинного дворянского рода. После окончания реального училища, он, вслед за своим старшим братом, поступил в Горный кадетский корпус имени императрицы Екатерины II в Петербурге, но почти сразу стал членом петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и вступил на путь «классовой борьбы», став профессиональным революционером. Тем не менее, человек этот был недюжинной эрудиции, при этом весьма увлекался тайными учениями, разного рода мистикой и оккультизмом. В 1916 году Бокий вошел в состав бюро ЦК РСДРП, а сразу после революции возглавил отдел сношений с провинцией; затем он — член петербургского военно-революционного комитета. Но уже с марта 1918 года Бокий переходит на работу в «органы», и после убийства Урицкого становится председателем петроградской ЧК.

Новая работа была поручена Бокию, когда большевистское правительство столкнулось с проблемой шифровки оперативных сообщений. Не было надежной системы шифров, и постановлением Совнаркома создана криптографическая служба в виде специального отдела при ВЧК. Начальником его был назначен Глеб Бокий. Спецотдел сообщал информацию и адресовал ее непосредственно в Политбюро, ЧК, правительство самостоятельно, а не через руководство ведомства, при котором отдел находился. Официальными задачами являлись радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и т. д.

Но был и еще один «профиль» деятельности. Отдельные подразделения в структуре спецотдела были особо засекречены. Так, была создана группа ученых самых разных специальностей под руководством Е. Гопиуса, который числился заместителем Бокия по научной работе, и надо сказать, что круг вопросов, изучавшихся подразделением Гопиуса, был не вполне обычен. По словам А. И. Первушина, он был «необычайно широк: от изобретений всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем, до исследования солнечной активности, земного магнетизма и проведения различных научных экспедиций. Здесь изучалось все, имеющее хотя бы оттенок аномального или таинственного. Все — от оккультных наук до «летающих тарелок».

Потому что на службу делу мировой революции должно было быть поставлено все — и вне зависимости от совместимости с идеологическим резус-фактором.

* * *

Но любые интересы И. В. Сталина в области оккультизма не годились для прямого использования. Ему нужна была прежде всего система зомбирования широких масс — и к этому вопросу мы еще неоднократно вернемся.

Здесь же отметим, что лежащая в основе пропаганды тотальная ложь должна была основываться на каких-то фактах или за неимением таковых — мифах, и мифы эти сегодня широко известны.

Мифология советского государства

Мифология сия весьма разнообразна и обширна. Но, прежде всего, это лживый и даже нелепый тезис о «непрерывном обострении классовой борьбы». Само это понятие для широких масс оставалось совершенно туманным, но зато именно благодаря ему рождался и культивировался в душах людей страх оказаться вдруг «врагом».

И страх действительно подкреплялся разоблачительными кампаниями: против писателей (список жертв слишком велик, чтобы привести его на этих страницах, — но вспомним хотя бы Ахматову, Зощенко, Пастернака, Булгакова);

* против лингвистов (последователей школы академика Мара);

* против генетики как лженауки (вся приснопамятная эпопея с академиком Лысенко);

* против врачей-вредителей

и т. д. и т. п.

Всячески и повсеместно насаждалось доносительство; в рабочие коллективы внедрялись агенты НКВД и т. д. За политический анекдот можно было угодить в ГУЛАГ не только рассказчику, но и тому, кто слушал — но не донес.

Отцы и дети

Трудно не упомянуть и знаменитый сталинский афоризм: «сын за отца не отвечает». Не отвечает — если отрекся от собственного отца, проклял его или осудил публично. Очень ярким в данном плане примером является фигура Павлика Морозова — хотя теперь есть сомнения в его реальности, это делает еще более показательным процесс сталинского мифотворчества.

И все это ложь. Это миф, созданный прямо вопреки реальности: ведь прекрасно известно, что в сталинских лагерях погибали не только мнимые враги народа, но и их дети, жены, родственники.

В поэме А. Твардовского «По праву памяти», написанной в 1966–1969 годах, но опубликованной в журнале «Знамя» лишь в 1987 году, есть такие строки: