Советский политический язык

Возможности общества зависят от распределения людей в системе производства и от самого характера производства. Здесь-то и проявляются глубокие диспропорции советской экономики: из системы легкой промышленности, сельского хозяйства, сферы услуг наиболее квалифицированная рабочая сила непрерывно перекачивается в военную индустрию — в соответствии с глобальными устремлениями коммунистического руководства. Следствием такой политики и становится производственная аритмия советского хозяйства; его противоречивость; относительный прогресс в военной промышленности сочетается с застоем и упадком производства для гражданских нужд.

Одним из факторов Д. является умозрительное моделирование советской экономики, пренебрегающее анализом реальных производственных возможностей рынка. Потребности определяются не динамикой и развитием общества, а политическими целями руководства. Для Советского Союза вообще характерны непропорциональное распределение труда между различными сферами и система фиктивных показателей, способствующих расточительству, слабая механизация производства и кустарная его организация, преобладание малоквалифицированного труда. Все эти факторы в совокупности и порождают постоянный Д., делают его неизбежным и неизменным спутником "советского образа жизни".

Советские пропагандисты предпринимают попытки оправдать Д. и, с другой стороны, доказывают, что он положительно влияет на эффективность и рентабельность производства. Д. будто бы выполняет чуть ли не гуманные функции (например, дефицит кадров вынуждает руководителей видеть в каждом работнике индивидуума, проявить заботу о научной организации и улучшении условий труда). Однако сама постановка проблемы Д. в связи с человеком вводит личность в систему товарных категорий: Д. масла, мяса, одежды, мыла, тканей и… людей.

С Д. людей и их стремлением к налаженной и обеспеченной жизни советские власти борются постоянно; с Д. вещей — лишь спорадически, когда нехватка продуктов и товаров приобретает угрожающий характер. Тогда объявляется очередной поход против "спекулянтов", выдвигается требование "поставить заслон нерадивости и бесхозяйственности", искусственно сбивается спрос, повышаются цены.

Уже много лет, с 30-х годов, СССР разделен на три продовольственные зоны. Первая — Москва, Ленинград и несколько городов в Прибалтике и на Украине, центры международного туристского маршрута — обеспечивается продуктами и товарами относительно прилично (в советском понимании). Вторая зона! — столицы республик и крупные индустриальные центры — снабжается неравномерно: иногда на прилавках магазинов появляются нужные товары, но затем наступают неделя и месяцы товарного запустения. Третья зона — города "областного значения", промышленные поселки, районные центры. Здесь мясо (а часто масло и молоко) распределяются по предприятиям, в магазинах же продаются рыбные консервы (да и то не всегда), некоторые крупы и, постоянно, водка.

Вся жизнь советского человека проходит на фоне бесконечного Д. Очереди сопровождают его от юности до конца жизни. В советском обществе Д. не ощущается только на самом верху социальной пирамиды: в закрытых магазинах-распределителях к услугам советской партийной и правительственной номенклатуры полное изобилие самых изысканных продуктов и товаров.

ПРИМЕРЫ:

"Ясно, что, запася товары для себя, для нужных людей, дельцы от торговли искусственно создают дефицит". ("Агитатор", 1983, № 20, с. 24.)

"Продавцы… успели продать из-под прилавка более половины всей партии поступившего дефицита''. ("Социалистическая индустрия", 17 августа 1982, с. 4.)

"На экранах действительно есть дефицит, но именно приключенческих, увлекательных фильмов". ("Литературная газета", 5 августа 1981, с. 8.)

ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА

 — безраздельная политическая власть партократии, устанавливаемая в процессе революционного переворота, опирающаяся на насилие и не связанная законами.

Идея Д. п., впервые выраженная в марксистской литературе XIX века, предполагала захват пролетариатом власти, ликвидацию буржуазной эксплуатации и создание пролетарского государства. Считалось, что с возникновением бесклассового общества Д. п. как аппарат государственного подавления сразу же отомрет.

Русский большевизм расширил это понятие. Д. п. стала определяться как особая форма классового союза пролетариата и трудящихся масс крестьянства. При этом, однако, отмечалось, что политическую власть пролетариат не делит ни с одним классом, и участие крестьянства в революции предполагает принятие им программы рабочего класса и его безраздельного политического руководства.