Советский политический язык

Употребляется для осуждения методов, присущих, по утверждению советской пропаганды, реакционным капиталистическим государствам и режимам: "Н. опасные решения", "Н. гонку вооружений", "Н. планы размещения ядерного оружия" и т. д.

Значению слова Н. присущ оценочно-неодобрительный оттенок: "подсовывать что-то негодное", "действовать насильственно или с помощью обмана". Придание Н. политической окраски призвано подчеркнуть будто бы характерное для западного общества насилие и высветить "открытую" политику советского руководства, которое всегда "советуется" с массами и пользуется "единодушной" поддержкой народа.

В пропагандистских рисунках советской пропаганды Н. используется для очернения свободного мира с тем, чтобы скрыть от советских людей подлинную природу социальных и политических событий, происходящих в свободном мире.

ПРИМЕРЫ;

"..военно-промышленные корпорации, направляющие через своих ставленников в правительствах политику крупнейших капиталистических держав, навязывают населению все более чудовищные военные бюджеты…" ("За рубежом", 1979, № 18:, с. 2.)

"Би-Би-Си" навязывает радиослушателям нужную ей направленность в оценке событий". ("За рубежом", 1979, № 28, с. 15.)

"…Пентагон продолжает навязывать своим западноевропейским партнерам по НАТО планы развертывания: на их территориях различных видов ракетно-ядерного оружия". ("Советская культура", 18 июля 1979, с. 1.)

НАРОДНЫЕ ИЗБРАННИКИ

 — представители партократии, охраняющие ее интересы в верховных и местных советах — выборных органах власти СССР.

В отличие от семантически близкого ему "депутаты", словосочетание Н. и. носит оценочный характер, что проявляется в обеих его частях. Первое слово призвано подчеркнуть народовластие в советском государстве, общенациональную направленность деятельности депутатов. Второе — создает видимость существования в СССР демократического режима, равенства людей перед законом, свободы выбора.

В действительности Н. и. не выбираются и не обладают ни реальной властью, ни правом контроля за деятельностью государственных организаций. Со времени принятия первой советской конституции депутаты в СССР допускаются к обсуждению лишь второстепенных вопросов и непременно — с разрешения партии. Не было ни одного случая, когда Верховный Совет отклонил бы законопроект или хотя бы вернул его на доработку. Это, разумеется, отнюдь не свидетельствует о совершенстве издаваемых законов; многие из них позднее признавались ошибочными и отменялись, но не по предложению Н. и., а в соответствии с волей партийного аппарата.

Ленин считал советы наилучшей формой народной власти. Тут он расходился с Марксом, видевшим прообраз будущего государства в парламентской республике. Не случайно Ленин определял социализм, как диктатуру пролетариата плюс советская власть. Позднее это определение видоизменилось: "социализм есть советская власть плюс электрификация всей страны".

Так или иначе, но формула "власти советов" оставалась практически неизменной, и в 20-х годах была включена в программы других коммунистических партий.

С тех пор советы как исполнительные органы власти прошли в СССР сложную эволюцию. Исчезла, например, такая важная их особенность, как представительство по производственному принципу, ликвидирована связь между местными и верховными советами, многоступенчатые выборы заменены прямыми. В результате советы превратились в формальный придаток партийной машины.

Когда Н. и. избирались только в местные советы, а уже те в свою очередь избирали депутатов в верховные советы, выборы проводились на предприятиях и в учреждениях, и существовала какая-то возможность обсуждения и оценки кандидатур. При прямых выборах население больше не выбирает: партийные комитеты предлагают лишь одного кандидата. Исчезла и ответственность Н. и. перед избирателями — они отчитываются перед партийными комитетами, которые их выдвигают.

Утратив свою первоначальную специфику, советы не приобрели взамен тех качеств, которые присущи парламентским формам управления. В результате популярность советов в качестве представительных органов упала не только в СССР, но и за рубежом: рабочие партии стали избегать лозунга "власть — советам" в своих политических программах.