Советский полпред сообщает…

Жорж Боннэ при посредничестве Муссолини весь день вел переговоры о созыве международной конференции. Сам дуче в последний момент не рискнул вступать в большую войну. И не только потому, что состояние его армии оставляло желать лучшего. Он надеялся, что Италия сможет извлечь максимум без издержек для себя. Париж же ценой Польши хотел откупиться от агрессора. В четверть третьего Боннэ созвонился с министром иностранных дел Италии графом Чиано. В кабинете Чиано в этот момент был Франсуа-Понсе, которого после Берлина назначили послом в Риме.

– Я считаю, – сказал Боннэ, – что еще не поздно созвать конференцию. Прошу вас, обсудите детали с Франсуа-Понсе, а потом мы снова поговорим. Мое правительство не направит Германии ультиматума до воскресенья, то есть до 3 сентября.

В шесть часов вечера на Кэ д’Орсэ к Боннэ приехал польский посол Лукашевич.

– Сейчас не время для разговоров, господин министр, надо сражаться. Что делает ваша армия? Ваша авиация? Вы же обещали нам эффективную и быструю помощь! Я знаю, вы пытаетесь созвать сейчас международную конференцию. Это – абсурд! Ваши действия доказывают всему миру, что Франция не верна своему слову!

– Я прощаю вам, господин посол, такие высказывания, – ответил Боннэ, – потому что вашу страну постигло несчастье. К тому же, не вы ли сами предупреждали нас против сотрудничества с Россией, заявляя, что именно на нее Гитлер обрушит свой удар совместно с Польшей?

Министр нажал кнопку звонка, служащий открыл дверь. Вне себя от гнева польский посол вышел, не попрощавшись.

В Лондоне Чемберлен находился в состоянии прострации. Мысли путались, почему-то он вспомнил о том, как в конце прошлого века провел шесть лет на Багамских островах. Его отец, «великий Джо», приобрел на одном из пустынных островов участок земли и решил выращивать американскую агаву, из которой делали канаты и веревки. Он твердо верил, что создаст новую отрасль британской экономики и приумножит богатства семьи. Поскольку старшего сына, Остина, сэр Джозеф намеревался сделать крупным политиком, то выращивать агаву выпало на долю Невиля. «Видимо, на меня, – думал Чемберлен, – он совсем не рассчитывал». Семья вложила в дело пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Шесть лет Невиль провел на забытом богом островке, построил небольшой порт с пристанью, участок железной дороги, применял всевозможные удобрения. Но агава не росла. Это было его первое крупное фиаско. Отец сильно тогда рассердился. Проклятая агава… Но что делать сейчас? Вступать в войну или попробовать устроить новый Мюнхен? Как остаться у власти – ведь провал его политики налицо? Премьер закрыл глаза, и тут же в его сознании возникла мощная фигура Черчилля: «Черчилль оказался прав, Черчилль – главный соперник, его воля, опыт, авторитет – все против меня».

Премьер собрался с силами, к нему вернулась способность размышлять. «Первое – направить Гитлеру не ультиматум, а предупреждение с призывом отвести войска из Польши. Неважно когда. Это даст выигрыш во времени. Второе – немедленно пригласить Черчилля и предложить ему министерский пост – пока не говорить какой. Это свяжет ему руки, и он не выступит в парламенте против меня. Не захочет же он остаться не у дел в такое время».

Поздно вечером 1 сентября британский и французский послы в Берлине Гендерсон и Кулондр вручили Риббентропу ноты. В них говорилось: «как кажется» правительствам Англии и Франции, им придется выполнить свои обязательства в отношении Польши, если Берлин не представит удовлетворительных заверений о прекращении военных действий и готовности отвести войска из Польши.

В этот же час французский посол в Варшаве Ноэль посетил министра иностранных дел Польши Юзефа Бека, чтобы обсудить предложение о созыве международной конференции. Бек чертыхаясь только что поднялся с противогазом через плечо в свой кабинет из бомбоубежища. Все планы рухнули: вначале сорвалась идея вместе с Германией напасть на Советский Союз и получить от фюрера в подарок Украину, теперь трещала по всем швам авантюра с гарантиями Запада. Отказавшись пропустить через свою территорию советские войска, отказавшись от помощи соседней страны – СССР, Польша осталась лицом к лицу с Гитлером. Англия и Франция были далеко и не спешили на выручку. Польское правительство предало свой народ, который первым принял на себя удар военной машины Гитлера и вел сейчас героический, но неравный бой с агрессором.

– Конференция? – пробормотал Бек. – Какая к свиньям конференция, если в двух шагах отсюда немцы сбросили парашютный десант!

Несколько дней спустя полковник Юзеф Бек сбежит в Румынию.

В полдень 2 сентября откроется заседание парламента. Чемберлен пробубнит что-то невнятное. Палата общин потребует вступления в войну.

Вечером пять членов правительства соберутся в одном из кабинетов Вестминстера и скажут, что не выйдут из комнаты, пока не будет объявлена война. В десять вечера их пригласят на Даунинг-стрит, 10.