Советский праздник: театрализация мифа

Объясняя выбор темы, Е. Слесарь обращает внимание на значимость официальной зрелищной культуры, которую можно считать «маркером культурных трансформаций», «зеркалом эпохи». Зрелища привлекательны своей яркостью, грандиозностью, нарядностью – они праздничны. А праздник – то священное пространство, в котором человек проявляет себя всего очевиднее. Праздник поливалентен. С одной стороны, это досуговое пространство, высвобождающее человека из-под власти рабочей дисциплины и позволяющее реализовать себя в своих желаниях, а не обязанностях. С другой стороны, это переход в «иную жизнь», построенную по иным правилам – правилам сакрального праздничного календаря, нарушение которых намного опаснее. Официальный государственный праздник призван сформировать образ времени, страны, власти, режима максимально достоверно, он призван буквально показать, проговорить «мифическое сообщение», о котором писал еще Ролан Барт, чья семиологическая концепция, по признанию автора, легла в основание этой книги.

Одна из примечательных особенностей книги – богатейший материал, на основе которого строится анализ и делаются выводы: «впервые в отечественной традиции вводится в научное поле обширный архивный материал Лаборатории массовых зрелищ», стенограммы многочисленных обсуждений, сценарии, рецензии, архивные фото- и видеодокументы. Основной пафос исследования – выявить закономерности и наиболее яркие прецеденты «зрелищной репрезентации советского мифа», этапы «мифогенерации». Основной метод – «многокомпонентный метод реконструкции зрелищного текста».

В начале исследования автор уточняет категориальный аппарат. Он обращает внимание на нетождественность понятий праздника и зрелища, театральности и театрализованности. Праздник традиционно понимается как некое сакральное действо (пространство, время), основанное на сопричастности («партиципаторности») устроителей и зрителей, а зрелище предполагает прежде всего созерцание. В термине театральность акцентируется принадлежность театру, а в термине театрализованность актуализируется преобразование не-театрального в театральное. Одна из ключевых категорий исследования – понятие советского мифа, который рассматривается в аспекте постоянного приобретения новых «означаемых» – в аспекте мифологизации. В работе подробно прослеживается путь мифогенерирующих практик на примере зрелищ 1960–1967 годов. Весь этот маршрут, по мнению автора, можно понимать как последовательную подготовку к 50-летию Октябрьской революции.

Книга построена строго хронологически. На каждом этапе выбраны показательные театрализованные представления, которые подробно и ярко описаны и сопровождаются материалами обсуждений их жанров, топосов, зрелищности и др. В результате складывается целостная картина развития зрелищной культуры и ее своеобразия. Как показывает Слесарь, основная траектория эволюции театрализованных зрелищных представлений – движение от морфологической самостоятельности к интермедиальному синтезу, а затем – к паратекстуальности.

Факт открытия Лаборатории массовых зрелищ (1960) доказывает, что создание массовых театрализованных представлений мыслится как самостоятельная область художественной деятельности. Синтетический характер зрелища обусловливает его принадлежность к сфере пространственно-временных искусств и именно к театру. Первые дискуссии, в которых участвуют Николай Охлопков, Бетти Глан, Николай Петров и др., прежде всего затрагивают тему видовой самостоятельности, специфичности зрелища. С одной стороны, театральные деятели и критики борются за то, чтобы оставить зрелище в зоне театра, хотя им мешают ставшая популярной зрелищная форма концерта, слабость драматической основы, отсутствие тематического единства. Отсюда возникающие «горячие точки» обсуждений – о статусе сценария, основополагающей роли зрелищной драматургии, о морфологической поддержке других искусств. В поисках объединяющего начала, скрепляющего разнородные составляющие зрелищного представления, рождается трехчастная форма с «формульными» прологом и эпилогом и все еще концертной серединой и дуальная форма, фундированная, например, мифопоэтической оппозицией «предки – потомки».

С другой стороны, доля синтеза внутри театрализованного зрелища намного больше, чем в «чистом» театре. Симптоматично, что в это время Сергей Якобсон рассуждает о пространстве зрелища (стадион), о его зрелищном потенциале. Масштабы зрелищного текста требуют другой морфологии, во всяком случае, они открыты для межвидового сотрудничества.

Анализ, представленный в книге, позволяет увидеть две характерные тенденции в конструировании зрелищных театрализованных представлений. Один тип зрелища продолжает оставаться в морфологических границах театра и театральности. Другой – тяготеет к метаморфологическим включениям, приобретая статус автономного праздничного театрализованного зрелища. Эти тенденции перекликаются с известной концепцией Антонио Банфи, определяющего три исторических типа зрелищ по степени отделенности зрителей от исполнителей.