Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи

Как народный депутат СССР и как член ЦК КПСС, я получал весной 1991 г. от 20 до 50 писем ежедневно – из разных концов страны. Почти половина этих писем была о Горбачеве. «Читаем, смотрим по ТВ передачи работы Верховного Совета СССР, – писала мне группа рабочих из Астрахани, – и глубоко возмущены, удивлены, а то и просто взбешены – как вы, грамотные и умные люди, можете не понимать, что дальше такое руководство страной терпеть нельзя, невозможно! Почему нам, простым людям, видно и понятно, что страна скатилась в пропасть, а вам это не видно?! Ведь давным-давно ясно и понятно, что эта должность не для Горбачева. Для такой большой и сложной работы – умение предвидеть, опередить события, разобраться в сложностях экономики, политики, национальных отношений и понять, куда и что может привести и чем обернуться в настоящем и будущем – у Горбачева нет ни ума, ни знаний, ни опыта, нет (если хотите) ни совести, ни чести, ни внутренней культуры и эрудиции, честности и гражданской ответственности. Не дано ему иметь эти качества! Это серая, бесцветная личность, в течение 5 лет одна легковесная болтовня, он извивается, как ящерица между камнями. А страна развалена, ограблена, разложена и стала посмешищем всего мира». И это было не самое резкое из писем. О желательности, даже о неизбежности отставки Горбачева писали и многие из авторитетных российских газет. Политический обозреватель «Независимой газеты» Виктор Гущин писал: «Объективный анализ положения в стране приводит к выводу: все, что нам предстоит увидеть, будет не только жалкой и жестокой агонией политической карьеры Горбачева, но и часом страданий народа. Спасение возможно только в одном случае. Если сам Горбачев, осознав критический характер ситуации, сойдет с политической арены добровольно. Абсолютно все убеждены, что вывести страну из кризиса М. Горбачеву не удастся. Процесс разрушения его политического имиджа, падения авторитета и влияния стал необратимым. Слишком много за минувшие шесть лет допущено ошибок, просчетов, сделано невыверенных ходов. Многое делалось невпопад, с опозданием или, наоборот, преждевременно, с разрушительным для Горбачева и его политического авторитета эффектом. Переоценив себя, не осуществив в необходимых масштабах личной перестройки, Горбачев неизбежно должен был оказаться в роли вселенского обманщика. Что это, вина его или беда?» [192]. Михаил Горбачев и сам мучительно размышлял весной 1991 г. о возможности ухода в отставку, но с поста Генсека, а не Президента СССР. На апрельском Пленуме ЦК КПСС, когда один за другим несколько ораторов – первых секретарей обкомов партии – подвергли Горбачева весьма резкой критике, он неожиданно стукнул рукой по столу и сказал: «Хватит! Ухожу в отставку!» – поднялся и вышел за кулисы, в свой рабочий кабинет. Пленум был прерван часа на два. Члены ЦК разбились на группы и в большой растерянности обсуждали ситуацию. Членов Политбюро в зале не было, они проводили свое совещание. Уже через час стало понятно: среди членов ЦК КПСС нет ни одного человека, которого можно было бы избрать хотя бы временно на пост руководителя ЦК КПСС, да никто на этот пост и не претендовал. Еще через час нам объявили, что «в высших интересах партии» Политбюро просило генсека взять обратно свое заявление и вернуться к исполнению своих прежних обязанностей. Горбачев с этим согласился опять-таки «в высших интересах страны и партии».