Советский социалистический феодализм 1917–1990

Народ из деревни побежал в города, спасаясь от голода и террора, что в свою очередь, усиливало голод в стране, где пришлось вводить карточную систему распределения продуктов. За четыре года индустриализации население городов возросло с 28 до 40 млн. человек. Чтобы прекратить бегство и прикрепить крестьян к земле, была введена паспортная система. Если еще в 1930 году в Малой советской энциклопедии говорилось, что паспорт есть «важнейшее орудие полицейского воздействия и податной политики в т. н. полицейском государстве», то в течение 1931-32 гг. было паспортизировано все городское население. Как и во время крепостного права и в период пореформенного феодализма, крестьянам паспорта не выдавались, а в городах без паспорта они жить не могли. Такое положение официального неравноправия сословий существовало до вступления на престол российский Никиты Хрущева, который «облагодетельствовал» крестьян паспортами, что нисколько не изменило их правового положения. Сталин просто скопировал царскую систему, не догадываясь, что само по себе наличие или отсутствие паспорта при необходимости его «прописки», т. е. получения официального разрешения от милиции на проживание в определенном месте, ничего не меняет. Паспортизация точно так же делает рабочего «крепостным», крепит, прикрепляет его к одному месту, как и крестьянина в деревне. В паспортах имеются индексы, которые ясно говорят работникам милиции, что этот владелец паспорта – отбывший срок заключенный, этот – крестьянин и т. д. Хотя один автор пишет, что крестьяне без паспорта «фактически прикреплялись к земле, становились рабами колхозов и совхозов» (О. 89. N 17), их положение при наличии паспортов абсолютно не изменилось. И рабочие, и служащие – крепостные: будучи прикреплены к одному месту, лишены права свободного передвижения, они вынуждены мириться с условиями данного места, как бы они ни были плохи. Чтобы со всем этим трудящиеся смирились, и необходим был «Большой террор». Расстрелы и лагеря – необходимый элемент «нового порядка», а не прихоть Сталина, которого солидные ученые изображают психопатом, что, по сути, есть форма оправдания террора.

Теперь рассмотрим признаки феодализма применительно к современным советским условиям. Первый из них: государственная монополия на средства производства, включая землю. Земля и фабрики не принадлежат тем, кто на них работает. Это бесспорно. Все газеты и речи вождей до Горбачева включительно полны призывами сделать крестьянина и рабочего хозяевами, что само по себе – признание отчуждения трудящихся от средств производства. Мудрецы из ЦК придумывают новые юридические формы, которые должны дать крестьянину и рабочему иллюзию владения, вроде «аренды» и «арендного подряда». Так, по закону колхозник арендует у колхоза землю, которая не состоит в собственности колхоза, и имущество – строения, скот и машины, которые принадлежат колхозу, т. е. тому же колхознику. Выходит, что он – арендатор сам у себя. Фактически же он остается тем же крепостным, но барщина заменяется оброком.

Второй признак феодализма – наделение крестьянина самостоятельным хозяйством, наделом земли, приусадебным участком. Именно эта земля всегда была средством натуроплаты крестьянина за его труд на помещика и единственное средство существования многие годы «колхозного строя». Существенные отличия от дореволюционного периода состоят в том, что и барщина и оброк стали значительно больше, а надел значительно меньше. Крепостной, или позже лично свободный, крестьянин имел такой надел, который позволял ему производить основной продукт питания русского человека – хлеб. Современный надел позволяет получать лишь картофель и овощи. Прокормить корову (одну!) может сейчас лишь меньшинство крестьян и только при условии помощи колхоза. Положение крестьян в Средней Азии уже гораздо ближе к рабству: вследствие поглощения всех площадей под хлопок и табак, у крестьян полностью отобраны наделы, и поля вплотную подходят к их домам. Ни одного плодового деревца крестьянину уже негде посадить. Крестьян избивают плетками надсмотрщики, сажают в колхозные тюрьмы (зинданы), лишают оплаты и проч. Жаловаться на это бесполезно.

Будучи юридически свободным, крестьянин полностью зависит от директора совхоза или председателя колхоза (разницы между колхозом и совхозом сейчас, практически, нет). Не говоря о временах, когда за невыполнение минимума трудодней крестьян отправляли в лагеря, начальство всегда может под любыми предлогами отнять или урезать приусадебный участок, т. е. лишить средств к существованию; у крестьянина нет транспорта, нет леса, нет сенокоса и многого другого, необходимого для жизни его и его семьи, и все это в руках помещика, называемого директором или председателем, что несущественно.[38]