Советский социалистический феодализм 1917–1990

Марксизм, основав свою теорию на ликвидации частной собственности на средства производства, забыл о распределении. Именно отсюда возродилась средневековая система эксплуатации зависимого населения монопольным коллективным собственником – государством, распределяющим блага и забирающим себе львиную долю. Если при рабовладении рабы уподобляются скоту, то рабовладелец заботится о рабочем состоянии раба, как лошади или коровы. Большинство помещиков понимали, что нельзя резать курицу, несущую золотые яйца, и потому ограничивали эксплуатацию крестьян.

В «социалистическом» хозяйстве средства производства, включая людей, обезличены, Сегодня я директор завода, но если я выжму из завода, машин и людей все возможное, то я перейду в министерство, а после меня хоть потоп. Отсюда вытекает полная бесчеловечность производства и всего режима, незаинтересованность в результатах снизу доверху, низкая производительность труда и экономическая разруха.

Незаинтересованность в труде порождает низкую производительность труда, низкое качество, плохую дисциплину труда. Отсюда необходимость внеэкономического принуждения к труду и террора.

Было испытано множество «моделей» «социалистического» производства: автономия и самостоятельность коллективов в Югославии, трудовые армии в Кампучии, нечто вроде нэпа в Венгрии (при значительных займах у капиталистов) и все они закончились экономическим банкротством.

Поэтому все попытки «перестройки» заранее обречены на неудачу. Перестроить эту систему невозможно, невозможно ее исправить или улучшить. Пять лет «перестройки» в Советском Союзе привели к дальнейшему ухудшению экономического положения. Можно лишь удивляться, как много серьезных экономистов, не говоря о простых людях, верит в «перестройку», в «реформы Горбачева» (теперь Ельцина).

Итак, мы последовательно пришли к выводу, что собственность на средства производства и производственные отношения в «социалистическом» обществе носят типично феодальный характер. Но, в отличие от древнего и средневекового феодализма нынешний имеет совершенно несоответствующую надстройку.[57] Там иерархическое господство и подчинение открыто освящались религией и регулировались правом. В современном мире после буржуазных революций и провозглашения равенства людей перед богом и законом открытое оправдание феодального неравенства стало невозможным. Тогда воздвигли в качестве надстройки нарисованную декорацию социалистической демократии и законности. Рабов объявили господствующим классом! А господ – «слугами народа»! Сбор дани с вассалов и холопов стал уголовно наказуемым, а пото му тайным. Богатства приходится скрывать, дворцы прятать за зелеными заборами и окружать охраной. До Раисы Максимовны ни одна жена члена Политбюро не осмеливалась публично щеголять бриллиантами и роскошными одеяниями. Внешняя скромность вождей тоже доходила до абсурда: все они были плохо и однообразно одеты.

Вот это полное несоответствие сути и формы, жизни и идеологии, слова и дела есть причина шизофренической раздвоенности всего «социалистического» общества.

Судьба распорядилась так, что книга оказалась написанной в основном о прошлом. Как с позиций исторического материализма оценить происходящие сейчас в стране процессы? Полагаю, как переход от феодализма к капитализму. Но это – революция сверху и потому чрезвычайно противоречивая и непоследовательная. Часть феодалов в основном – чистые партаппаратчики, их вождь – Горбачев, – хотела бы сохранить описанный здесь строй в «подновленном» виде, но ее политика привела к экономическому и политическому краху. Другая часть (хозяйственники, министры, ВПК) хочет, пользуясь своим положением, «капитализировать» свои «держания», обратить в собственность, феоды в вотчины. На базе министерств и их предприятий они создают «концерны», «акционерные общества», биржи, СП (совместные предприятия с иностранным капиталом для получения твердой валюты), становясь в них генеральными директорами, членами правлений, акционерами. Третья часть уходит из аппарата в частный сектор, где, используя свои связи, вкладывает в него государственный капитал. Вот типичный пример: бывший секретарь обкома Чувашии А. Леонтьев организовал «Центр деловых и творческих инициатив». Государственный банк дал ему кредиты на 9 млн. руб., а горисполком Совета выделил значительный фонд продуктов, предназначенных для населения. «Центр» положил полученные продукты на склад до ожидаемой «либерализации» (т. е. многократного повышения) цен. В результате такой операции Леонтьев должен был, не затратив ни одной своей копейки, получить десятикратную прибыль (И. 25.12,91)