Советский тыл 1941–1945: повседневная жизнь в годы войны

Но не все перемещения эвакуированных детей заканчивались массовой трагедией. Было несколько историй со счастливым концом. Так, в конце 1941 г. около пятисот детей дошкольного возраста были эвакуированы с московской Трехгорной текстильной мануфактуры в Челябинскую область и добрались благополучно, без единой потери, несмотря на то что переезд занял несколько недель. Должная забота, компетентный и хорошо обученный персонал, а также достаточные запасы еды свели на нет возможные риски[68]. Но совокупные цифры дают другую картину: в 1942 г. младенческая смертность в неоккупированных районах РСФСР достигла астрономических величин. Во многих городах и областях было отмечено свыше 400 смертей на 1000 новорожденных, а в малых городах по маршруту эвакуации эти цифры были еще выше[69].

Удивительно, однако, что с конца 1942 г. младенческая смертность резко упала и стала даже ниже среднего предвоенного уровня по РСФСР. В 1939 г. этот коэффициент в городах республики составлял 191 смерть на 1000 новорожденных. В течение 1942 г. он подскочил до 345 смертей на 1000 новорожденных, но затем упал до 173 в 1943 г. и до 113 – в 1944 г.[70] В 1943–1944 гг. голод и связанные с ним болезни, главной из которых был туберкулез, начали уносить жизни большого количества взрослых людей, находившихся в тылу, но не детей[71].

Когда мы рассматриваем ситуацию с детской смертностью в СССР во время войны, то имевшие место значительные позитивные сдвиги в вопросе выживания детей в эти годы действительно впечатляют. Советский Союз, как и другие воюющие страны, старался всеми силами защитить их. Но снабжение продовольствием было настолько неудовлетворительным, что государство стояло перед сложным выбором. Первоочередной и самой главной задачей считали накормить солдат на фронте, а потом работников оборонной промышленности. На остальных, включая детей, в том числе младенцев и детей младшего возраста, продуктов явно не хватало[72]. Риски для детского здоровья и физического выживания в условиях недоедания увеличивались из-за не развитой в СССР санитарно-гигиенической инфраструктуры. Обеспечение туалетами и канализацией, уборка мусора и доступ к чистой питьевой воде на несколько десятилетий отставали в СССР от Германии, Японии, Великобритании и США. Не многие в СССР были знакомы с элементарными правилами гигиены, а повседневные бытовые и санитарно-эпидемиологические условия военного времени затрудняли соблюдение ее простых правил, даже если родители и воспитатели стремились к этому. Таким образом, шансы младенцев и детей постарше выжить зависели не только от наличия еды, но и от способности семьи или попечительских заведений готовить пищу в приемлемых санитарных условиях. А это, в свою очередь, зависело не только от знаний о гигиене, но и от доступа к необходимым гигиеническим средствам. Например, мыло буквально исчезло на весь период войны и первые послевоенные годы, а дрова – основной источник топлива для обогрева и приготовления пищи – были в громадном дефиците. Какой смысл в запасах молока, манной крупы или риса, из которых можно было бы приготовить детское питание, если нечем растопить плиту или вскипятить воду. К тому же перенаселенность и проблемы с гигиеной способствовали быстрому распространению заболеваний верхних дыхательных путей, что увеличивало риски развития пневмонии и других смертельно опасных детских болезней.

Сильнейшее недоедание не только само по себе истощает детей, но и вызывает осложнения при других заболеваниях и расстройствах, делая их еще более опасными, если не смертельными. Во время войны детский рахит, например, провоцировал предрасположенность детей к пневмонии и препятствовал борьбе организма с легочными инфекциями[73]. Другими словами, так как недоедание подрывает иммунную систему, дети все хуже справлялись с пневмонией, туберкулезом и другими инфекциями. Нужно также не забывать о том, что, когда дети военного времени заболевали, они боролись не только с одной болезнью: это было либо несколько заболеваний одновременно, либо одно перетекало в другое. А. И. Перевощикова в своем обстоятельном исследовании жизнедеятельности яслей Ижевска военных лет приводит пример ребенка, страдавшего от целого ряда осложненных пневмонией гриппов, а также гнойным отитом, диспепсией, дифтерией, ветрянкой и коклюшем. Его матери пришлось в итоге уволиться с работы, поскольку за четыре месяца она смогла выйти на работу всего 43 дня[74]. И это был не единственный случай. Помимо человеческих трагедий как таковых больные дети «стоили» советской промышленности сотни тысяч потерянных трудодней из-за того, что работающие матери были вынуждены брать отгулы, чтобы ухаживать за больными детьми[75].

Первые месяцы войны и первые признаки трудностей