Советско-финский плен (1939-1944).По обе стороны колючей проволоки

По финской классификации, в категорию национальных меньшинств попали люди титульных в СССР наций с численностью в миллионы человек и имевших свои государственно-национальные образования, например: украинцы, татары, белорусы, узбеки и грузины. К последним финны, например, относили людей всех национальностей, проживающих на Кавказе, что, конечно, не устраивало ни грузин, ни людей других национальностей, тщательно в течение веков оберегавших на Кавказе и за его пределами свое национальное достоинство. Также естественно, что, например, украинцы не могли согласиться с отнесением их к группе национальных меньшинств, под которыми в СССР понимали, прежде всего, малочисленные народы и народности, не имевшие в царской России не только своих национально-государственных образований, но и даже письменного языка, многих видов современного искусства и культуры.

По неполным данным, за время боевых действий были пленены около 1928 человек, являвшихся представителями 32 наций и народностей Советского Союза, то есть приблизительно 35 % от общего количества военнопленных. Думаю, что эти данные не вполне соответствуют действительности, так как, несмотря на учет, многих нерусских военнопленных записывали русскими. Особенно часто это происходило с украинцами, проживавшими до призыва в армию на территории РСФСР. Всего же в плену находились около 5546 солдат и командиров Красной Армии. Рассматривая эту категорию, стоит отметить, что большинство из них были украинцами, белорусами, карелами и ингерманландцами, татарами, евреями, мордвинами, чувашами, узбеками, башкирами и грузинами.

Лагерная администрация старалась компактно содержать лиц одной национальности, хотя это не всегда было возможно. Впрочем, в тюрьмах иногда и удавалось содержать представителей различных национальностей отдельно друг от друга. Военнопленный Борис Кожевин из 273-го стрелкового полка рассказал следователю НКВД:

«Нас в тюрьме рассаживали по национальностям. Русских отдельно, украинцев отдельно, белорусов отдельно, карелов отдельно. Коммунистов и комиссаров сажали в одиночки».

Считалось, что «национальные меньшинства» должны пользоваться некоторыми привилегиями, как то: более мягкий режим содержания, добавочное питание и т. п. Но на деле лишь у так называемых дружественных наций (советских ингерманландцев, карел и вепсов) были некоторые привилегии. Только они пользовались особым расположением лагерной администрации, поэтому, в частности, работали помощниками надзирателей и переводчиками.

В разговорах с иностранными журналистами большинство из этой группы военнопленных крайне негативно высказывалось о жизни в Советском Союзе, было недовольно условиями быта и работой в СССР. Журналист из русских эмигрантов В. 3ензинов отмечал, что встреченные им в Финляндии в лагере для военнопленных карелы выказывали даже свое желание вернуться на фронт и сражаться против Красной Армии.

Впрочем, по словам вернувшихся из финского плена красноармейцев, привилегии имели нс только карелы, но и украинцы. Их содержали лучше, чем остальных военнопленных, они имели относительно большую свободу передвижения по территории лагеря и т. п.

Кроме некоторых послаблений в лагерном режиме и в лагерной работе для военнопленных «дружественных наций» устраивались курсы финского языка, лекции по финской истории и культуре. То есть для них создавались не только лучшие условия для удовлетворения духовных потребностей, но и возможности для более тесного общения с родственными народами.

Порядок первичного учета финских военнопленных во время Зимней войны

Аналогичные действия по учету финских военнопленных предпринимали и советские военные власти. Необходимо отметить, что у советского государства к началу Зимней войны уже имелся некоторый опыт учета и регистрации иностранных военнопленных. Так, еще во время Гражданской войны Центрпленбеж[82] издал приказ № 300 от 25.05.1919 «О порядке регистрации иностранных военнопленных, взятых Красной Армией». Во время советско-финляндской войны 1939–1940 годов порядок регистрации и учета финских военнопленных был определен в соответствии с приказом наркома внутренних дел Л. Берии № 0438 от 29 декабря 1939 года. Это была «Временная инструкция о работе пунктов НКВД по приему военнопленных». Анализ этого и других имеющихся в нашем распоряжении документов УПВ НКВД СССР, не вызывает сомнения в том, насколько важны были для данной организации вопросы, связанные с учетом военнопленных. Начальник УПВ НКВД Сопрунеко в категоричной форме требовал от руководства приемных пунктов организовать регистрацию прибывших в специальной книге. Кроме того, начальству приемного пункта вменялось в обязанность ежедневно вести строевую записку о движении военнопленных и ежедневно докладывать о ее содержании шифротелеграммами в МОСКВУ в УПВ НКВД[83].