Советско-финский плен 1939-1944

Например, в течение более 50 лет после окончания советско-финляндской войны 1939–1940 годов в советской литературе вина за начало этого вооруженного конфликта возводилась «на белофинское реакционное правительство». В предисловии же от издательства к мемуарам маршала Карла Маннергейма, опубликованным в России в 2000 году, СССР в этой войне характеризуется как агрессор, против которого воевал прославленный маршал, то есть вина переносится на Советский Союз[3]. Читатель, воспитанный на иной литературе, иной трактовке событий, разумеется, остается в недоумении.

Но процесс обрезания истлевшей бахромы старой истории неизбежен. А значит, видимо, имеет определенное право на существование и предложенная в настоящей работе интерпретация исторических событий и явлений, а также толкование документов и исторических источников, которые я использовал.

В заключение нужно указать на еще один аспект актуальности исторического исследования проблемы военнопленных Зимней войны и войны Продолжения.

Исторические исследования деятельности государств и народов, общества и человека открывают для ныне живущих людей возможность извлечь урок на будущее. Историки своими исследованиями дают шанс человеку увидеть ошибки, учесть их в своей деятельности, безболезненно для себя учиться на ошибках прошлого. Это не окончательная преграда на пути глупости, но уже немало.

Далее. Полагаю, никто сегодня не заявит, что проблема советско-финских военнопленных решалась в 1939–1953 годах везде и во всем так, как надо. Но если проблема решалась не совсем так, как надо, то как и как надо? Нам нужно знать, как конкретно она решалась, не ради простого любопытства, ведь актуальность проблемы военнопленных и сегодня не теряет своей остроты. Небольшие вооруженные конфликты и крупные боевые действия ведутся сегодня во многих регионах мира и, судя по развитию исторического процесса, будут, к сожалению, еще долго идти. И одной из жертв ведущихся войн являются военнопленные.

Если мы не можем предотвратить бесконечный процесс войн, то можем ли мы хоть что-нибудь сделать для облегчения участи попавших в плен? Если мы хотим это сделать, нам следует опираться на соответствующий исторический опыт и обладать соответствующими историческими знаниями.

ГЛАВА 1 ИСТОРИОГРАФИЯ

Несмотря на обилие литературы о Зимней войне и войне Продолжения, тема военнопленных до сих пор остается недостаточно изученной. В СССР в 40-60-е годы при создании официальной летописи Второй мировой войны и ее составных частей — Советско-финляндской войны 1939–1940 годов и Великой Отечественной войны 1941–1945 годов основной упор делался на сбор и включение в научный оборот прежде всего исторических сведений и материалов, раскрывающих «удачные» военные подвиги солдат, генералов и офицеров, описывающих военные операции, закончившиеся для советской армии победами, и крайне скупо описывались неудачи Красной Армии в 1939–1942 годах, то есть во время Зимней кампании и на начальном этапе Великой Отечественной войны. И не в последнюю очередь такая избирательность при выборе задач и направлений исторического исследования объяснял ась тем, что именно в это время огромная масса советских солдат и офицеров оказалась на приемных пунктах военнопленных и в концентрационных лагерях, а иностранных пленных было мизерное количество.

Советские историки-идеологи в первые годы после окончания Великой Отечественной войны навязывали советской исторической науке тезис, согласно которому «политически неграмотно» поднимать тему советских и финских военнопленных. Ибо в соответствии со сталинской концепцией справедливой войны, которую ведет социалистическое государство против буржуазного окружения, бойцы и командиры Красной Армии не должны сдаваться в плен. Плен есть предательство, и все советские военнопленные априори считались изменниками Родины. А историю изменников не нужно исследовать, описывать и изучать. Ее нужно забыть. В крайнем случае, можно оставить в исторической памяти советского народа отдельные эпизоды героизма советского солдата даже в условиях плена. Например, подвиг генерала Д. М. Карбышева. Описание же иностранных, в том числе и финских, военнопленных в подобных изданиях сводилось к тому, что они при первых выстрелах сдавались в плен, опасаясь за свою жизнь. Подобная трактовка событий явно была направлена на то, чтобы продемонстрировать слабость духа финской армии. Это было нужно советским властям для того, чтобы, «опираясь на факты», противопоставить «нежелание рядовых финских военнослужащих воевать за непонятные им цели» самоотверженной стойкости советских воинов и партизан, сознательно сражавшихся до последнего патрона и предпочитавших смерть позору плена.