Советско-китайские войны. Пограничники против маоистов

«Выходит, напрасно бились и проливали кровь пограничники и солдаты армии? Насчет острова – выходит так. А в отношении крови и отданной жизни… Подвиг, как и закон, обратной силы не имеет».

Сравнение подвига с законом, прямо скажем, не совсем удачно и корректно, ибо известно немало случаев, когда закону придается и обратная сила. Здесь уместно привести одну заповедь, которой руководствуются все народы во все времена. Поносить подвиги, совершенные во имя защиты Родины, было и остается тяжким грехом, и потому даже малейшие намеки на «бессмысленность пролитой крови и отданной жизни» требуют самого резкого осуждения.

…Начну с главного, основного. Конечно, то, что произошло на дальневосточной и восточной границе в 1969 году, было ненормальным для соседствующих государств. Назревала необходимость уточнения на местности линии границы. Этот вопрос был предметом работы совместной правительственной комиссии. Ее на правах замминистра иностранных дел со стороны СССР возглавил начальник Главного управления пограничных войск генерал П.И. Зырянов. Состав делегации от погранвойск был небольшим, в нее входили такие известные в войсках, авторитетные офицеры, хорошо разбиравшиеся в вопросах режима границы, как генерал-майор В.И. Ганковский, полковник А.И. Шебанков и др.

Тесно взаимодействуя с представителями сопредельной стороны, советские погранпредставители, твердо отстаивая государственные интересы СССР, разработали перспективные мероприятия по демаркации отдельных участков госграницы, которые получили название «оспариваемые». Их насчитывалось по всей дальневосточной и восточной границе 14.

Сейчас не место детально анализировать итоги работы советских погранпредставителей на тех переговорах. Для этого требуется обстоятельное сочинение. Отметим главное: работа генерала П.И. Зырянова и его помощников на переговорах была высоко оценена как руководством СССР, так и на международном уровне. И поэтому какие-то домыслы о том, что переговоры с КНР по пограничным вопросам были безуспешными, лишены всяческого основания.

Определенные указания по результатам переговоров получили и войска. Как участник жизни войск того периода, я, будучи в числе руководящих офицеров погранокруга, активно проводил в жизнь эти требования. В частности, надо было быть особенно внимательным к организации охраны границы на «оспариваемых» участках, но никоим образом не отходить от ранее принятых и действующих в то время межгосударственных договорных соглашений, касающихся ее линии.

Если быть объективным, то надо и сейчас отметить, что все конфликтные ситуации на границе в шестидесятые годы возникали не по вине советской стороны, и в частности погранвойск СССР. А уж если говорить об острове Даманском, то он никакого ни стратегического, ни тактического и даже хозяйственного значения не имеет. На Даманском нет ни одной постройки, а при большом половодье Уссури заливается практически весь остров. Так что, если кто-то обратится к прошлому и станет анализировать ситуацию на границе, должен прежде всего хорошо знать действующие договорные документы и не бросать необоснованных обвинений по этому вопросу как в адрес командования погранвойск, так и руководства СССР, как сейчас ни было бы это модным.

Прямо скажу, неблагодарным делом, свидетельствующим не только о незнании истории страны, но и о низкой профессиональной подготовке пишущих на эту тему авторов из числа журналистов, является такое утверждение: «Не надо оканчивать МГИМО, чтобы увидеть – остров (имеется в виду Даманский. – И.П.) никак не может быть советским». Вопреки этому еще раз подчеркну, что по существовавшим в то время договорным документам остров Даманский входил в территорию России, а затем и СССР.

И уже совершенно необоснованной является фраза: «Вот этот остров… Ласковым дельфином вытянулся вдоль реки, прижавшись к коренному сопредельному берегу. Даманский…» Да было бы известно автору этой фразы, что несколько десятков лет тому назад основное русло реки проходило по образовавшейся за это время протоке. Это вполне возможно на местности с песчаным грунтом, как это имеет место в пойме Уссури. И вполне возможно, что через какое-то время река выберет для себя новый путь. Что тогда скажет наш «просвещенный» автор?

Есть и другие, мягко говоря, вольные обращения с историческими событиями прошлого, вышедшие на страницы печати по поводу событий на Уссури.

Вывод напрашивается один: руководителям печатных органов, публикующих такие сочинения, нужно быть более требовательными по части достоверности излагаемого, ибо в противном случае вместо пользы от таких публикаций мы имеем вред, причем большой, особенно в плане исторического воспитания.