Советско-Вьетнамский роман

Кашечкин решил рискнуть. Накупил в закрытом магазине посольства много всяческих, довольно ценных подарков, отошел на пару кварталов в сторону от гостиницы. Помявшись, выследил довольно молодого и жизнерадостного рикшу, загрузился, показал бумажку с адресом и поехал.

Добрались они благополучно, то есть незаметно. Кашечкин увидел Фан Ки Ну во дворе домика, возле пруда. Экономные вьетнамцы у многих домов устраивают прудики, в которых выращивают рыбу. Рыбу продают или едят сами. Получается неплохо – и дополнительный доход, и дому украшение.

В общем, Фан Ки Ну собиралась ловить рыбу. Увидев Кашечкина, она вскрикнула от неожиданности и выронила плетеную кошелку. Обрадованный Кашечкин ринулся к ней, попытался поцеловать, но она ловко вывернулась и, закрывая лицо, убежала в дом.

Кашечкин выгреб из рикши мешок с подарками и пошел за ней.

– Зачем вы приехали? – Фан Ки Ну отошла вглубь комнаты, стараясь держаться подальше от него.

– Как зачем? – удивился он. – Я вот соскучился.

– Вы же знаете, что вам нельзя приезжать сюда.

– Меня никто не видел!

– Все равно. А вдруг кто-то увидит? Будут неприятности.

– Но мы же… – Кашечкин немного растерялся. – Вы что, забыли?

– Что забыла?

– Мы любим друг друга! Мы поженимся!

Фан Ки Ну поглядела прямо на него, рассмеялась и подошла близко-близко.

– Не надо говорить глупости. – Она пальчиком зацепила его за ремень и легонько прижалась к его груди. – Вы офицер. И я служу. Не надо. Езжайте обратно. Здесь мой сын. Хао, поздоровайся с дядей!

В дом вошел маленький мальчик.

– Привет! Вот здорово! – Кашечкин обрадовался. – А я вам подарки привез!

Он развязал вещмешок и вытащил из него ярко-красную игрушечную машинку. Мальчик сразу схватил ее и начал сосредоточенно разглядывать. Фан Ки Ну взяла вещмешок и принялась с любопытством разглядывать содержимое.

– Это мне? – она достала флакончик дорогих французских духов. – Вам нравится этот запах?

Кашечкин кивнул. Фан Ки Ну отвернула крышку, прижала пальчиком отверстие, перевернула, а затем изящным движением провела по шее сверху вниз.

– Так?

Кашечкин задохнулся, увидев это удивительно женственное движение. Он обхватил ее за плечи и привлек к себе. Она не сопротивлялась.

И тут он почувствовал, что и мальчик тоже обнимает и его, и свою мать. Они замерли на секунду, а потом Фан Ки Ну мягко отстранилась и взяла ребенка на руки.

– Подожди здесь, – шепнула она и вышла в садик.

Кашечкин с замирающим сердцем прислушивался к их шагам и непонятному разговору. Наконец дверь распахнулась и вернулась Фан Ки Ну. Не говоря ни слова, она подошла к Кашечкину, нежно обняла его и ласково прижалась к его груди. Кашечкин, наслаждаясь, погладил ее по спине и поцеловал в лоб. Она подняла лицо и ответила страстным поцелуем. Кашечкин целовал ее жарко и неумело. Не отрываясь от ее губ, он чувствовал, как маленькие мягкие ручки расстегивают китель, проникают все глубже и глубже.

Они упали на циновку и предались любви. На этот раз Кашечкин ощущал ее намного лучше, и она, став мягкой и послушной, отвечала ему.

Внезапно стукнула дверь, в коридоре раздались два голоса, мужской и женский. Кашечкин уже не контролировал себя, но Фан Ки Ну, сидевшая на нем верхом, отстранилась и мягко прижала его губы. Голоса раздавались все ближе.

– Это сестра моя. С братом. Вернулись, – прошептала она.

И тут до Кашечкина дошел весь ужас положения. Он напрягся, хотел встать, но Фан Ки Ну так же мягко и властно прижала его голову к циновке.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла молодая вьетнамка. Она, ничего не замечая, сделала шаг внутрь и замерла, увидев посреди комнаты обнаженную сестру верхом на белом мужчине, о должности которого легко было догадаться по брошенной в углу форме.

Сестра что-то быстро проговорила на своем языке. Фан Ки Ну ответила, не отрывая рук от губ Кашечкина. Они перекинулись парой фраз, и тут в дверях показалась головка мальчика. Кашечкин замычал. Фан Ки Ну что-то резко сказала, и сестра, взяв мальчика за плечи, аккуратно вытолкнула его наружу, вышла сама и тихо прикрыла дверь. Фан Ки Ну освободила губы Кашечкина.

– Ой! – только и мог произнести он. – Что же теперь будет?

– Они погуляют немного. Если вы хотите, можете продолжать.

Кашечкин хотел. И, скрепя сердце, продолжил. Затем продолжил еще раз, и еще, и лишь через два часа, устав, оделся и выглянул в окно. Там, за окном, возле пруда, на корточках сидели мужчина, женщина и мальчик, и с улыбками смотрели на дом.

Вечерело. Кашечкин быстро собрался и, пообещав вернуться, выскочил из дома, стараясь не смотреть на неподвижно сидящие у пруда фигуры. Проходя садовую калитку, он все же оглянулся. Мужчина поднял глаза и дружелюбно помахал ему вслед рукой.

Кашечкин кинулся к первому попавшемуся рикше и понял, что попадет назад поздно и расспросов не избежать.

– Быстрее! – он похлопал рикшу по спине. Рикша обернулся и продолжил так же неспешно крутить педали.