Советско-Вьетнамский роман

Знаете ли вы, что такое напалм? Это всего-навсего смесь бензина, масла и парафина с фосфором. Брошенный с самолета контейнер с напалмом расплескивается на огромной площади, и эта смесь вспыхивает, превращая целую деревню в сплошное море огня. Капля напалма, попав на кожу или одежду, намертво прилипает к ней и горит, пока не прожигает тело до костей. Символично, что именно фашисты придумали, а американцы с удовольствием использовали столь зверское оружие. Напалм не убивает сразу – человеческое тело медленно горит несколько минут. Его невозможно потушить. Напалм способен гореть под водой. Его невозможно отчистить – пытающийся заняться спасением может загореться и сам. И даже если раненого забросать землей и сбить пламя, напалм вновь загорится, как только получит доступ воздуха. Хуже только фосфор, который тоже с удовольствием применяют янки. Врачи во вьетнамских госпиталях расскажут вам, как прямо на операционных столах у них гибли люди, раненые. Пациент горел на столе, а хирург ничего не мог сделать. Интересно, что бы сказали американцы, если бы небезызвестный Саддам бросил на их войска хотя бы одну такую бомбочку? А на парочку ферм штата Айова?

Пара «Фантомов» бросила напалм на джунгли, в которых пытались скрыться беженцы. Раздался рев двигателей пронесшихся над вершинами деревьев самолетов, тупой удар. Хлопок, и выше вершин поднялось ярко-рыжее бензиновое пламя. Резко запахло гарью. Вонючий дым заволок небо. В лесу творилось что-то невообразимое.

***

На этот раз американцы, пытаясь сбить зенитчиков с толку, применили мощные помехи и перехитрили сами себя. Они включили все технические средства, какие только имели, и полностью понадеялись на них. Пара «Фантомов» со станциями активных помех прошла над глубокими тылами. Кашечкин видел, как экран локатора заливает молочная муть помех, как помехи усиливаются и через них проступает апертура антенны. Кашечкин внимательно всмотрелся в экран. Муть нарастала, самолеты приближались. Он выключил передатчик и перехватил поудобнее штурвальчик управления.

– Товарищ подполковник, – Кашечкин подкрутил наводку, – а ведь я их вижу!

– Помехи сильные? – Сорокин следил за планшетом.

– Помехи активные. Засветок от самолетов нет.

– Как же ты их видишь?

– Вот же их тень. Они сами от своих передатчиков светятся!

Сорокин взглянул через плечо.

– Молодец, лейтенант! Как дистанция?

– Дальность не определяется. Помехи. А высоту и азимут вижу.

– Майор Гора! – Сорокин все еще не верил в такую удачу. – Координаты получаете?

– Получаю, – подтвердил тот, – дальность поражения сокращена, но стрелять могу. И по цели, и по источнику помех.

Американцы заходили на разворот прямо над станцией, и Кашечкин достаточно хорошо видел и излучение от передатчика помех, и неуклюжие маневры «Фантомов».

– Вот хорьки слепые! – усмехнулся Гора.

– Они без приборов в двух шагах ничего не видят, – подтвердил Кашечкин, доворачивая молчащую антенну вслед за «Фантомом».

Американцы действительно ничего не видели. Правда, обнаружить позицию дивизиона с воздуха было весьма непросто. Трудолюбивые вьетнамцы, как кроты, зарыли станцию в землю. Тягачи, дизеля, пусковые установки – все было спрятано. Больше всего советских офицеров на этой позиции поразили огромные деревья, вершины которых вьетнамцы тросами привязали к тягачу. Сверху лес как лес, но стоило тягачу включить лебедку, и деревья послушно пригибались, образуя просеку для старта ракеты. Сама пусковая установка закрывалась шалашом из свежесрубленных древесных стволов с ветками. Около каждого ствола дежурил вьетнамец, готовый снять маскировку.

– Ну, вы даете! – прибыв на место,Сорокин с недоверием осмотрел это сооружение. – А успеете все снять?

Тхан Донг, отвечавший за инженерные работы, отдал команду, и вьетнамские солдаты, как полчища муравьев, кинулась на установку. Миг – и зелень исчезла, а обнаженный пусковой станок с ракетой поднялся на стальных лапах.

– Тридцать секунд! – похвастал Тхан Донг, уже успевший выучить русский язык.

– Спрятаться не забудьте! – напомнил Сорокин. – При старте ракеты ударная волна такая, что весь ваш хворост летать будет.

Тхан Донг молча показал на окопчик, в который нырнули солдаты.

Теперь все эти выдумки вьетнамцев спасали им жизнь. Светя помехами и ничего не замечая вокруг, американцы разворачивались прямо над головой. Рев двигателей заглушил жужжание аппаратуры, достиг пика и начал удаляться.

– Рубеж-два! – доложил по телефону наблюдатель.

– На деревню пошли, – заметил Сорокин.

– Есть дистанция! – радостно вскрикнул Кашечкин. – Могу определить расстояние!

– Откуда? – удивился Сорокин.

– Смотрите! Помеха ослабла, затем усилилась. Они пролетели над холмом. Дистанция одиннадцать. Вот, опять мигнул! Они над морем! Дистанция восемнадцать! Идут над морем на малой высоте.

– К стрельбе готов! – отрапортовал Гора.

– Держать сопровождение! – скомандовал Сорокин. – Включить передатчик!

– Есть цель! Азимут вижу! Высота недоступна!

– Следить! – Сорокин весь сосредоточился. – Они должны сманеврировать.

– Есть маневр! – доложил Гора.

– Огонь двумя ракетами!