Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Тут, видно, тайна его снисходительности к Белову, Астафьеву, Алексееву, Распутину, Проскурину и к Бондареву — этой косно-черносотенной группы. Они за русского мужика «болеют», ужаснулись разорению русского народа, России. (А они-то уж Солженицына наизусть знают!). Отсюда и бочка, которую они катят не только на сталинское раскулачивание, но и на массовый террор гражданской войны, расправу с антоновцами, кронштадцами, цитируют на этот счет Троцкого, Свердлова и проч. «евреев». И на Ленина уже подняли большой хвост! М. С. постоянно колеблется между классовостью Октября и «Россией». Недавний эпизод: в списке кандидатов в народные депутаты, разосланном Пленуму ЦК было больше 300 фамилий. ПБ отобрало сотню. Среди трехсот были и Бакланов, и Бондарев. М. С. благоволит Бакланову, хотел его оставить в «100». (Это мне Яковлев рассказывал, я был в отпуску, да и, видно, вопрос решался в «ореховой комнате»). Но его предупредили: Бакланова при тайном голосовании на Пленуме ЦК завалят. Тогда он снял и его, и Бондарева.

Вчера зашел я к Яковлеву. М. С. велел нам составить график его визитов за границу на 89 год (особый разговор)

А. Н.: Вы вот вчера с Иваном (Фроловым) ушли после разговора у М. С., а меня он задержал. Говорит: У-у-у! Эти шептуны. Ну, дождутся. Разделаюсь я с ними на выборах.

Я: Кого он имел в виду?

А. Н.: Ну, кого? Известно кого, своих «ближайших» коллег!

А между тем оставил «100» для тайного голосования. Впрочем, могли бы ведь там накидать не только Зайкову или Яковлеву (по разным причинам), но и самому М. С. Пленум ведь на 60–70 % — антиперестроечники или обиженные.

Разговор о графике был у М. С. в пятницу вечером: Яковлев, я, Фролов. М. С. начал с того, что зачитал нам шифровку КГБ из Праги: ненавидит там нашу перестройку люто всё это кодло, захватившее власть в 1968 году и обласканное Брежневым и К^о. Предрекают нам полный хаос и провал. А Яйеш — тряпка (первый секретарь ЦК КПЧ).

Недавно он был у Кастро. Тот ему крыл нашу перестройку, как предательство марксизма-ленинизма, революции, социализма, «друзей», как оппортунизм и ревизионизм худшей марки. И что у марксизма-ленинизма теперь главное убежище — это Куба. Они пойдут своим путем «до конца». (Интересно как, если мы им отрежем 5 млрд. в год?).

М. С. поставил вопрос: ехать на Кубу или нет (не состоялось сразу после ООН из-за землетрясения в Армении).

Я произнес «речь» — в том смысле, что революцию «Борода» загубил, теперь страну губит — катится к полному завалу. В демагогии насчет ортодоксии марксизма-ленинизма и. «до конца» он, действительно, не остановится, т. е. это единственное, за что он может еще держаться, оберегая свой «революционный ореол». Но ореол этот уже миф. Никто с Кубой уже не считается в Латинской Америке, никакого примера она уже «не дает». Кубинский фактор сник. Разрыв? Но не мы ведь рвем. Если Кастро разорвет, то это не китайский вариант. Наоборот — он навредит только себе. А мы только выиграем, в том числе сэкономим свои 5 млрд.! Кто будет урчать? Да, будут: догматики и сектанты из «революционного» лагеря и из вымирающих КП, время которых прошло.

Ваш визит может оттянуть разрыв. Но он ничего не изменит. Потому, что 10 млрд., 20 млрд. мы дать им не можем. А больше они от нас ничего и не хотят. А раз не можем, значит мы ревизионисты и предатели, пошедшие на сговор с империализмом.

Вообще в политике откладывать в расчете на то, что что-то само собой образуется в лучшую сторону, когда ясно, что это объективно невозможно, — не лучший подход. С тем же Афганистаном: год, полтора года назад было ясно, что кончится именно тем, чем кончается сейчас. А мы тянули, загубив еще миллиарды рублей, тысячи жизней афганцев и сотни своих ребят! Зачем! Вот тут М. С. разозлился.

Ему стал подпевать Фролов, ссылаясь на митрополита Питирима (его знакомого), который «учит терпению». Шутил!

М. С.: Ты, Анатолий, не прав. Надо ехать на Кубу. Нельзя нам открывать против себя еще один фронт, видишь, что в Чехословакии!.. А что в Румынии, у Ким Ир Сена, что Хоннеккер!

Я продолжал ворчать, но он, посчитав числа, назначил визит на Кубу 29 февраля.

20 января 1989 г.

М. С. великолепно провел беседу с «трехсторонней комиссией», почти не воспользовавшись моим трактатом.

Накануне, 17-го вечером оставил меня после совещания с помощниками и опять (то перемещаясь по кабинету и жестикулируя передо мной, то садясь напротив на спинку кресла) излагал мне идею новой книги — О 1988-ом — переломном». На совещании изложил свой замысел «личной» предвыборной кампании (Украина, МГУ, Звездный городок — об НТР), распределил роли по подготовке выступлений.

Возвращаясь к «Трехсторонней комиссии», — идею сосуществования трактовал, как адаптацию капитализма и социализма друг к другу, а не только как реалистический подход к международной политике на уровне государств. Новое в нем!

В эти дни произошел такой эпизод. Звонит Яковлев: ты, мол, видел Особую папку с предложением Шеварнадзе после его поездки в Афганистан?

— Нет.