Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Помимо того, что он из Кабула не уйдет и умрет здесь и т. п., он говорил уже на басах: мол, это будет (если режим «крахнет») удар и по авторитету Горбачева, опять же, что скажут в третьем мире. Но главное: если бы вы (русские) тогда, в 1979 году, не вошли, дело бы быстро закончилось. Победила бы одна из сторон. Ну, может быть, была при этом сотня убитых. Но вы вошли. И афганская проблема стала международной. И ответственность несем не мы одни, а мы с вами вместе. Но вы — умываете теперь руки.

Здесь он прав. Но почему наши люди, да и весь наш новый курс должен расплачиваться за то, что наделали 10 лет назад Громыко, Устинов и Андропов?!

Сейчас звонил Болдин: напоминает, что я единственный из кандидатов в депутаты от КПСС, который нигде не выступал и что вопрос на Пленуме может возникнуть. Плевать.

Книга «Перестройка — испытание жизнью» завершена. 400 страниц. Отправил М. С. 9 марта. Молчит. Заняться книгой ему, конечно, некогда. Но ее надо бы издать до Съезда Советов. К тому же год-то, которому она посвящена, отдаляется. События набегают и перехлестывают. Дачу в Серебряном бору «закрыли».

3 апреля 1989 г.

Самолет в Лондон не улетел вовремя из-за буйной метели. Вернулся домой. Прочитал в № 5 «Коммуниста» статью некоего Панарина «Диалектика гуманизма». Это — отмена макрсизма-ленинизма как идеологии! Как глубоко ушли семена М. С.'ова нового мышления и уже несут отдельные плоды. Надо обязательно заставить М. С. внимательно прочитать статью.

Не записывал важнейшие вещи от усталости. Последнюю неделю особенно тяжело себя чувствую.

Яковлев — о разговоре с М. С. по поводу «провокации» Зайкова с Ельциным. У меня тоже (при проработке английских материалов) зашел разговор.

М. С.: Хороший он человек, честный, беспокойный, под себя не тянет… Но не дано! Я:. Не политический деятель.

М. С.: Не только это. Политическим деятелем становятся. Но должна быть основа — кувшин. Содержание его — наживное, а кувшин — от Бога. Вот я. Что я — изменился что ли с измальства? Нет. Каким был, таким и остался по сути.

Шахназаров говорил с ним. Что пора, мол, менять команду. Вот, говорит, мы — я, Черняев, другие. Всю жизнь — в писарях. А, наверно, что-то могли, если б своевременно нас подпустили к решениям. Михаил Сергеевич, не упустите время. Тяните свежие силы, их много. Мы с Анатолием уже старые, нам осталось чуть-чуть, нас уже в «политики» не выведешь.

Осталось у него — беседа с Гросом (венгерский генсек), которая сама по себе, по-сущности, конец доктрины Брежнева. Грос сказал: распущу ПБ, пусть избирают новое, какое нужно сейчас стране. Шахназаров предложил потом (смехом) последовать его примеру.

М. С. возразил Шаху: С этим ЦК — нельзя. Этот ЦК не даст нужного ПБ.

Вся западная пресса и наши тоже в один голос: Горбачев сознательно «подставил» партбюрократию под удар избирателей. Кстати, об этом почти открытым текстом говорил Соловьев на ПБ по итогам выборов. Мол, партийцы Ленинграда жалуются, что ЦК их бросило на произвол судьбы. Эту «идею» поддержал в своем выступлении и Лигачев, который, кстати, фактически дал понять, что аграрную политику Горбачева. он считает «заявлениями», а не делом.

Вряд ли М. С. сознательно шел на то, чтоб показать «кто есть кто». Но дал резкую отповедь Лукьянову на ПБ, когда тот стал призывать всячески поддержать тех, кого провалили на выборах.

Они — рубил он слова — будут сидеть в своих креслах. Будут помыкать людьми как быдлом — до сих пор идут письма и видно они как с людьми обращаются, когда те идут в РК, ИК… Ничего не делают, чтоб навести порядок в снабжении… А ЦК их должно поддерживать и охранять! Ничего этого не будет! Выводы пусть делают из выборов. И пусть лучше работают.

М. С. мне и Яковлеву намекнул, что сам он тоже собирается «сделать выводы» из выборов., особенно по Москве и Ленинграду.

При проводах Горбачева вчера в аэропорту. очень сильно схватились члены ПБ между собой — в отдалении от иностранных послов, которые наблюдали сцену с некоторым удивлением. В основном Горбачев — Зайков. Было видно, что разговор раскаленный. А когда самолет уже вырулил на полосу, я оказался в группе: Рыжков, Слюньков, Зайков, Бирюкова, Лукьянов. Премьер крыл Зайкова чуть ли не матом за то, до чего он довел Москву. Слюньков поддавал «со своего угла». Зайков кипятился. Но вообще все это выглядело более чем забавно! Высокие руководители страны собачатся по поводу того, что в одной молочной — только молоко, в другой — только сливки, в третьей — только кефир. А капуста будет навалом гнить на базах, а в магазинах ее не было и нет.

Я не очень ухватывал цепочку разговора. Видно, это было продолжением того, что началось при М. С. Но у Николая Ивановича рефреном шло: можете с Лигачевым предлагать что угодно. Я буду против, потому что это — тупик, катастрофа.

16 апреля 1989 г.

С 3 по 7 апреля я был в Лондоне, моем любимом. Почему-то ни одна моя поездка за границу не оставляла столько впечатлений, сколько Лондон. Я был в нем уже пятый раз. И все то же.