Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Попутно речь шла о Гдляне. Тут Горбачев правильно разошелся — крыл Сухарева (минюст) и того же Бакатина, задел и Крючкова: верховную власть государства поносят, срамят, клевещут на нее. и кто это делает — уголовные преступники, которые сажали в тюрьму многодетных матерей, занимались вымогательством, устроили в Узбекистане 37 год. А наши правоохранительные органы нюни распустили! Закон — есть закон! Вы что — боитесь обнаружить, что Горбачев вор?! Этого боитесь? Если он вор — пусть докажут. И Горбачев пойдет куда следует по закону. А если это клевета, — припечатал М. С., — Гдляну и Иванову место на скамье подсудимых за оскорбление высшей государственной власти. В любом цивилизованном государстве ничего подобного, что у нас происходит представить себе нельзя.

² Гдлян и его подельник Иванов занимались расследованием злоупотреблений в Узбекистане, вели, так называемое, дело Рашидова с вопиющими нарушениями закона.

В силовом духе, с позиций «единой и неделимой» (так всерьез Воротников, например, и произносил) обсуждался вопрос об отделении Литвы и о Союзном Договоре. И Горбачев говорил в унисон с Маслюковым, Лигачевым, Рыжковым, тем же Воротниковым…

Словом, происходит отрыв от реальностей, который грозит тем, что останется один аргумент — танки.

В подготовке президентства тоже что-то неосновательное, забота опять о красоте речи при ианагурации, а не о создании структур. Что он будет делать на другой день? С кем? Как? Ведь все будут уже по дням считать, ожидая крупных перемен. Или, как и подразумевают оппоненты, переместит Политбюро в Президентский Комитет и все пойдет по-старому?!

А может он сознательно нарывается на провал, чтоб «уйти»? Вряд ли…, тогда бы не развил такой энергии…

Сегодня опять созвал Президиум Верховного Совета. И, кажется (судя по реплике на ПБ), не собирается на Пленуме обсуждать президентство и «выдвигать себя от КПСС», ибо, как мы с Шахназаровым и Яковлевым его предупреждали, сразу несколько сотен голосов потеряет на Съезде!

Сегодня у него день рожденья — 59 лет!

Смотрел по TV «Пресс-клуб». Это киносюжеты молодых, а потом обсуждение журналистами из разных СМИ. Три ощущения:

1. Ужас от самих сюжетов (особенно «детский сад особого режима»).

2. Злобность представителей из «Молодой гвардии» и «Нашего современника»: Горбачева, кажется, появись он среди них, затоптали бы.

3. Отвратность умненьких еврейских мальчиков из «Московского комсомольца», TV и т. д., которые опровергают и развенчивают каждого — оскорбительно и высокомерно. И в самом деле — начинаешь «понимать» антисемитов.

Смятение в душе. Общество рассыпается, а зачатков формирования нового пока не видно. И у Горбачева, судя по последним моим наблюдениям, утрачено чувство управляемости процессами. Он, кажется, тоже «заблудился» (любимое его словечко) в том, что происходит и начинает искать «простых решений» (тоже его любимая формула).

И даже мне, пропитанному политикой, хочется спрятаться от жизни и носить пистолет в кармане в качестве опоры душевного успокоения.

22 марта 1990 г.

Сегодня на ПБ может «Чарнына Тиссе» для Литвы. Дело идет к Чехословакии-90. Я в ужасе. Все подпевали великодержавию — самому вульгарному и самодовольному. Яковлев и Медведев отмолчались.

Что делать мне? Вчера он назначил меня помощником президента. Но, если он устроит побоище в Литве, я не только уйду. сделаю, наверно, кое-что еще.

Сегодня неделя (15. 03) как он президент. А правит по-прежнему Политбюро.

На ПБ сегодня отторгли «демократическую платформу» КПСС и договорились, как обставлять депутатов, избранных в РСФСР и Моссовет.

25 марта 1990 г.

М. С. принимал американских учителей. Ух, и отдохнул он душой. Раскрывался, обаял, полно «соображений», прямо как в прежние времена, когда он только набирал.

³ Местечко на границе с Чехословакией, где в августе 1968 года брежневское Политбюро решало вопрос об интервенции.

Советские учительницы обозлятся: вот, мол, американским время не жалеет, а мы — сидим в дерьме.

Поговорили потом (после адмирала Крау).

Я: Михаил Сергеевич, меня вчера испугало Политбюро.

Он: Тебя всегда оно пугает.

Я: Не всегда. Иногда удивляет, иногда огорчает, иногда смешит и возмущает. Он: А что?