Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Вечером включил телевизор. По трем программам — церковная служба крупным планом. Иерархи, прихожане, публика. Первые — разные. У одних — просто «служба», как всякая другая, у других (молодых священников) есть истовость и «вызов», у третьих тупость (скорей бы разговляться). В публике: бабы-кликуши, любопытствующие, девчата с выражением: смотри-смотри или «куда я попала», реагируют на телекамеры. Очень много молодых. Причем в московских церквях одни молодые мужики, в отличие от ленинградских, где больше женщин. В провинции — и те и другие, всякие. И все это вместе — непонятно!

Не могу я поверить, что они верят, если, конечно, без вывиха в мозгах, в психике. Конечно, возможно есть Бог. Ведь так считали и самые великие, в том числе великая плеяда философов «серебряного века». Но — не боженька же. А действительно — Создатель. Что-то такое Там есть (!), чего никакая наука объяснить не может.

Лигачев заявил протест по поводу рекомендации (бумага от Лукьянова) академика Гольданского в качестве руководителя Комитета по международным Ленинским премиям, потому что он выступил в «Вашингтон пост» со статьей об антисемитизме в СССР («Советская Россия» за это его приложила). Разослано по ПБ. Не знаю, чем кончится. Лукьянов настаивает, ему теперь — Лигачев не указ!

В прошлое воскресенье был в Иностранной библиотеке на выставке фотографий последних аристократических семей: Трубецкие, Оболенские, Сиверсы, Абрикосовы. Производит ошеломляюще впечатление. Какой генофонд нации, какая глубокая, естественно растущая культура, какая традиция благородства, чести, и великие таланты в разных областях. Все пустили по ветру. Потеряли. Поубивали (шлепали в Соловках и в 1920 и в 1929!) или повыгоняли. Три дочери Трубецкого, красавицы, доживали свой век там. Десятки других — отдали то, что возможно выдать чужой стране, не нам, не своему народу. А они ведь были высшим светом народа!

В первомайские призывы ЦК (мы этим еще занимаемся) — проект разослан по ПБ. Лигачев потребовал вернуть лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь!». Когда зашел ко мне Брутенц, я ему об этом рассказал. Мы долго хохотали. И знаменательно уже не то, что Е. К. «в своем репертуаре», а что это вызывает такую реакцию у нормальных людей.

Сейчас прочитал в «Юности» № 3 эссе князя Евгения Трубецкого «Максимализм», который в 1920 году предсказал — просто гениально — все, что с нами произошло сейчас и почему! Еще раз убеждаешься: гений — это загадка. Провидцы. Надо будет сказать М. С., чтоб прочел. Там также и о том, почему народ отворачивается от перестройки.

Подумал: ведь М. С.'у, чтоб делать политику, надо больше читать именно такое, а не жвачку документов и проектов в красных папках. Пусть помощники и члены Совета это читают и корректируют его, если что-то у него будет расходиться с текущей фактурой.

21 апреля 1990 г.

Вчера «Словом о Ленине» М. С. окончательно отгородил себя и противопоставил ПБ — Лигачеву и К^о. да и Рыжкову, которого он отодвигает через Президентский совет.

Я рад, что он педалировал при произнесении пассажа «о музее большевистских редкостей»[79] и аналогии с Лениным, когда он начал вводить НЭП: на закрытых заседаниях ему все говорили «да», а стоило отвернуться, шептались — «нет!»

Вечером после Большого театра звонил М. С., говорит: никто из тех, кто рядом был в президиуме не нашел, что сказать после выступления.

Моссовет, который перешел в руки Гаврилы Попова, выразил явное недовольство Письмом ЦК: останутся лишь служилые, да серая масса. Моссовет уже фактически объявил рыночную экономику, инициирует поношение Ленина. На сессии Моссовета не постеснялись потребовать отменить «удостоверение № 1» (т. е. вечное членство Ленина в Моссовете), убрать его бюст из зала заседаний. Попов Объявил инициативу пятерых депутатов возложить венок к Мавзолею «личным делом этих пятерых, а не депутатов Моссовета».

Свалка в Верховном Совете по поводу Гдляна. Требуют сменить Сухарева (минюст). Заявлено, что органы, т. е. Крючков и прокуратура и т. п. не имеют права козырять, что они служат социализму. Верховный Совет будет определять им, кому служить, а иначе — гуляйте.

Стрелянный (публицист) по «Немецкой волне» все сказал и о Президентском совете, и о партии, и о том, что не юридические законы будут определять, что делать.

И М. С. все это, думаю, приемлет. У него нет озлобления против Моссовета, даже против Солоухина, который публично поливает грязью Ленина. М. С. тут восхищался своим «Словом» о Ленине, и вообще, говорит, когда читаю настоящую талантливую вещь, меня увлекает не сюжет, а язык, слово, часами могу думать над одной фразой.

Я ему говорю по этому случаю: тогда вы Солженицына должны любить. У него не только в каждом слове, а в пространстве между слов — глубина и тайна русского смысла. Молчит Горбачев. Не читал ни «Октября 16-го», ни «Марта 1917-го»…